Продал с маком пирожок - заработал срок? Часть 1

Хозяйка кафе хороша: у Жени Полухиной модельная улыбка

В дорогу в этот раз позвало не письмо, а заметка в оппозиционной газете. Там рассказывалось о том, что в Воронеже уже пять лет мучают владельцев маленького семейного кафе: возбудили против них уголовное дело по статье «наркоторговля», унижают, травят. Прокурор говорит подсудимым: «Купите себе веночек», - то есть намекает, что несчастным пора ползти на кладбище, судья довольно хмыкает. Отец семейства томится в СИЗО, дочь вышла под залог... И все это за простые пирожки с маком, которые продавались в кафе. Ну и за отказ платить деньги Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков, то есть идти «под крышу» к ФСКН...

Скажем честно: сердце наше комсомольское вскипело. Решили: напишем о полицейском беспределе, защитим людей.

МУХИ И СОСИСКИ

На газоне - обтрепанные садовые фигуры: мельница и орел. На мельнице покосился флюгер, из орла лезут ветки. Пластиковая закусочная-«разливайка»: дешевая водка, мухи и сосиски в тесте... Картина непрезентабельная.

Зато хозяйка хороша: у Жени Полухиной модельная улыбка, ноги от ушей и юбка длиной двадцать сантиметров.

- И это вы сидели в тюрьме? - тупо спрашиваю я, пока блондинка, сияя, ведет меня в банкетный зал через боковую дверь. Зал чистый и даже красивый, но совершенно безлюдный. С момента, как по воронежскому телевидению объявили, что кафе «Очаг» - прикрытие наркоторговли, бизнес Полухиных накрылся медным тазом.

Время двенадцать, и в это время, по словам Евгении, здесь всегда обедали директора окрестных воронежских заводов... Но не теперь.

- Суть обвинения, - объясняет Женя, - мы вручную смешивали наркотическое вещество маковую соломку и опий с пищевым маком и продавали наркозависимым. Смешивали в гараже. Мы говорим: мак - да, мы использовали его в производстве. А вот опий - он какой? Он жидкий или, там, воздушный? И как мы смешивали: феном потом сушили? Они ничего не объясняют: откуда мы взяли опий, должны же быть поставщики... Как производили смесь: должна же быть лаборатория, - а у нас, кроме мешков с маком, в гараже изъяли одни тазы...

Время двенадцать, и в это время, по словам Евгении, здесь всегда обедали директора окрестных воронежских заводов... Но не теперь

Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

История, если верить Евгении, получалась такая. Стояло себе в Левобережном районе Воронежа кафе: отец и мать девушки построили его в 95-м году, на месте придорожной свалки. Сами расчищали мусор, ровняли землю... Сначала поставили павильон, ту самую «разливайку», потом получили разрешение пристроить сбоку банкетный зал и две открытых веранды.

Потом кафе стало приносить доход. С 2009-го года в «Очаг» стали захаживать сотрудники наркоконтроля (ФСКН): предлагали посильную помощь, озвучивали сумму - пятьдесят тысяч рублей в месяц. Отец Жени гордо отказался, ему пообещали проблемы.

28 февраля 2010 года Женя обслуживала банкет, один из столиков перепился: кто-то уснул лицом в салате, другие стали скандалить, вытащили корочки ФСКН, не хотели расплачиваться. Женя вцепилась, как клещ... Через два дня обещанные проблемы наступили: Евгению задержали в машине, прочих членов семьи - дома и на работе. В «Очаге» устроили маски-шоу с автоматами и выдиранием камер внутреннего наблюдения, в квартире одной из теток изъяли кассу: два миллиона семьсот рублей...

Прессовали, угрожали, требовали признать наркоторговлю или заплатить пять миллионов рублей. Полухины сказали: «Вы же и так забрали все наши накопления». «Тогда поедете в Магадан», - был ответ...

Бедная Женя сутки ездила по знакомым и собирала триста пятьдесят тысяч рублей: такую таксу выкатили Полухиным, чтобы остаться под подпиской, а не ждать суда в изоляторе. Потом, в 2011-м, девушка все равно села: попыталась записать на телефон следователя, возмущавшегося: «Вот жлобы эти Полухины, пожалели пять «мультов»... Провела в СИЗО год. Якобы за то, что звонила ключевому свидетелю и давила на него... И все дело, утверждает Женя, «сшито» вот так, внаглую, на коленке. Наркоманы дают показания, что покупали у Полухиных наркотики - а Полухины их в глаза не видели. Одна цыганка якобы брала у Жени мак - а Женя в этот момент была на море. В другой - лежала с температурой сорок. В третий - разбила машину, и не могла подъехать на сделку на «Тойоте», как утверждают свидетели...

- Показывают видеозапись контрольной закупки у моего папы - а на ней не папа. Подсылают к моей тете давнего клиента кафе, который был нам денег должен - и снова объявляют, что это контрольная закупка, деньги меченые, а тетя якобы передала за них мак... И в камеру хранения «сдают» наркотик, которого нет, и экспертизу «делают»! Этот клиент потом звонил нам с зоны - он неожиданно наркоманом оказался - и предлагал отказаться от показаний, за вознаграждение. А другие свидетели и отказались, в суде... Мутно все. Наркоманов в глаза не видели, давний клиент наркоманом оказался...

Напоминаю, это была версия воронежского семейства, которое обвиняют в хранении и сбыте наркотиков организованной группой и в особо крупном размере. Следующие главы, я надеюсь, помогут отделить мух от котлет.

ЛОВЛЯ БЛОХ

Спрашиваю красотку:

- Значит, дело в деньгах?

- Ну да, в том, что мы отказались финансировать незаконное вооруженное формирование ФСКН. Вы знаете, что Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков незаконна? В России закон о полиции - есть, а закона о ФСКН - нет...

Странное утверждение, думаю про себя. Какая-то казуистика и фарисейство, что-то от утверждения, что веревка есть вервие простое. Понятна обида девушки на ФСКН, но отрицать всю работу этого ведомства, борющегося с огромным злом? Копаю дальше:

- Кто тогда вам крышу ставит? Ну, раз вы так смело так отказались от ФСКН?

Торговая семейка: мама, дочка, тетя

Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

Заминка - или мне показалось?

- Это сейчас неактуально, не 90-е. Кнопка охраны у нас была, по вызову приезжал экипаж из райотдела, могу показать контракт...

Или не знает, или не хочет говорить. Как это «прошли времена крыш», если сама описывает, как нагло напрашивались «столоваться» сотрудники ФСКН? Тут либо трусы, либо крестик. Новый вопрос:

- У вас изъяли пять тонн мака (четыре тонны восемьсот килограмм. - Ред.), и вы утверждаете, что все это на пирожки. Да этим маком можно завалить весь город... Если вы не наркоторговцы, то поясните, куда СТОЛЬКО?

Смеется:

- «Моего» мака там двести килограмм, столько мы ежемесячно заказывали в ООО «Хлебоград» (предприятие, которое продает крупы, муку и все для выпечки в Воронеже. - Ред.). А остальной мак не наш, его либо разгрузили туда без нашего ведома, то есть это была спланированная акция против нас, либо изъяли в каких-то чужих гаражах. Мы мак хранили в гараже, а обыск, вроде бы, провели еще в двух...

Мертвой хваткой вцепляюсь в эту важную для героев деталь:

- В чьих гаражах был обыск, чей это мак?

Заминка:

- Не знаю. Там, в чьих-то (неопределенный жест. - Авт.).

- Как?! - изумляюсь. - Вы не пытались узнать? Но это реабилитировало бы вас!

Тушуется:

- Нам адвокат не говорил этого делать. Не специалисты же мы по таким делам, верили адвокату. Следствию верили, что разберутся...

Ну да, ну да... Еще раз уточняю:

- А обыск же в присутствии понятых бывает...

Евгения, оживившись:

- В присутствии мамы. Но по закону мешки должны были оклеиваться и опечатываться, а росписи мамы там нет...

Ну, вот опять. Я ищу возможности разоблачить фальсификаторов, а мне - про бюрократию и неверное оформление документов. Какая-то ловля блох... К разговору присоединяется Чурсина Нина Васильевна, тетя Евгении и тоже обвиняемая по уголовному делу:

- Сначала мы торговали сыпучкой, крупами и маком в пакетах, но потом женин папа, директор «Очага», приказом по фирме запретил это. Дело в том, что мы получили предписание ФСКН о запрете торговли маком, не соответствующим ГОСТу: такое распоряжение издал губернатор. Я оспорила это распоряжение в суде...

Женя Полухина танцует на банкете в кафе

Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

У меня когнитивный диссонанс, то есть глаза лезут на лоб:

- Вы - оспорили распоряжение губернатора?

- Да, до Верховного суда дошла, - Нина Васильевна не понимает, что не так.

Я негодую: губернатор издал распоряжение о запрете в Воронеже мака, не соответствующего ГОСТу, то есть грязного сорного мака с наркотиками, содержащимися в маковой соломке. Да, формально он был неправ, превысил полномочия (такие действия в компетенции федеральных властей), но ведь он же боролся с наркомафией! А мои герои, выходит, помогли ей! Зачем?! Нина Васильевна молчит.

Потом говорит, что ведь на основании этого распоряжения, со ссылками на него, против «Очага» возбудили уголовное дело, так что ее поход в суд - это была самозащита. И еще: предписание о запрете торговли вынесла ФСКН, а его имеет право выносить только прокуратура... В общем, если от бюрократии мухи дохнут, то мои внутренние мухи сдохли точно. Развлекла Женя, которая отвела меня на задний двор кафе и показала, как, по мнению следствия, она продавала наркоманам мак: просовывала сквозь прутья забора. Вышло натурально.

Автор пытался взять интервью у героев публикации дома, но ее не пустили

Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

«МЫ ХОТИМ ОТСИДЕТЬ»

Едем в тот самый гараж, я решаюсь спросить Женю о детях.

- Где уж мне, в моей ситуации. Прожила с одним мальчиком шесть лет, и вроде все так серьезно было... Вышла, а он меня и не встретил даже. Он уже другой стал.

- А вы?

- Я!!! Я ему из СИЗО письма строчила: люблю, скучаю! Смотрю - а он меня и с днем рождения не поздравил... Мама мне - телеграмму, в оперчасть меня вызвали, зачитали, ребята из отряда через решетку кричат... А от него ни слова. Так что теперь я знаю: мужчины больше года не ждут. Зато бабы - хоть десять лет передачки таскают...

О тюрьме Женя вспоминает охотно и со вкусом: «заехала - ни ковра, ни ложки», «жарко, как там папа-то сидит? Мы, девчонки, шорты закатаем, маечки под грудью завяжем...», «туда только попасть: с тюрьмы выхода нет». Да, СИЗО оставляет отпечаток.

- Следователь говорил: «Мне дана команда вас посадить, мне все равно, виноваты вы или нет»... Ну да ладно: мне бы уже побыстрее сесть и отсидеть.

- ?!

- А что тут говорить, приговор написан. Он обвинительный. Судья неоднократно говорила: семь лет даст. А когда мы говорили: «Как же так, ваша честь, вы же судья, вы должны быть беспристрастны?», - она отвечала: «Не надо было наркотиками торговать».

Вместо пепельниц в кафе консервные банки

Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

Молчим.

- Прокурор папу ненавидит, постоянно твердит: «Если доживете...», - или: «Купите себе венок...»

- Почему? - спрашиваю.

- Не любят люди, когда им сопротивляются. Нам говорят: «У вас двадцать килограмм маковой соломки». Мы: «Покажите». Нам: «Это нереально (соломка смешана с пятью тоннами мака». - Ред.)». Мы: «Мы настаиваем». Судья: «Не хотите по-хорошему, будет по-плохому»... Мы заявили ей двенадцать отводов. За всю историю суда их было пять...

- Помогло это вам? - спрашиваю. Женя только криво улыбается.

В гараже навалены пластиковые стулья из кафе и стоит грузовая «Газель». В «Очаге» ждут женины мама и тетя, двоюродный брат Жени Валера протирает бокалы.

- Нас убивают, - говорят женщины, настолько похожие друг на друга, что я плохо различаю, где кто, - смешивают нашу семью с грязью и фекалиями. Судья предлагала сделку: признайте вину - сядете по-условному. А мы не согласны. Нету у нас состава преступления. Торговля маком не запрещена.

Мы смотрим видео, снятое здесь, в «Очаге», несколько лет назад: Женя изгибается на банкете перед гостями в восточном танце (девушка - мастер спорта по художественной гимнастике). Все ахают, Женя по эту сторону экрана плачет. Я судорожно записываю в блокнот: «Оперативники ФСКН украли триста тысяч рублей: изъяли на обыске два миллиона семьсот тысяч, до кабинета следователя не довезли; уголовное дело удалось возбудить через депутата Хинштейна. Сотрудники ФСКН - наркоторговцы: Полухины взвесили изъятый мак, и там было меньше на триста пятьдесят килограммов...».

Рядом, за соседним столиком, мать Жени тихо дает показания участковому: в «разливайке» подрались два алкаша.

Женина мама

Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

- Как у вас там дела? - за дверью интересуется у хозяйки кафе участковый. Выслушивает неутешительный ответ, говорит:

- Надо было Петровичу сразу дать, сколько сказали, - поправляет фуражку и уходит.

Александр Петрович - женин папа, который сейчас на нарах.

- Почему я должна платить?! - взвивается женина мама. - Этот мак - он везде продается!!! Немного остыв: - Ульяна, мне пятьдесят восемь лет, мы устали. На суд мы поедем с сумками: Женя сказала, что надо. Спортивные костюмы неяркие, пару белья... Я уже согласна, чтобы мне хоть двадцать лет условно дали, я ВСЕ готова признать! А вот муж нет: он настроен биться. Он и наркотики - это несовместимо! Вы бы знали, какой он боголюбивый: как подъезжает к дому - сбегается вся алкашня: «Петрович, на опохмел...».

По пересохшему фонтану во дворе «Очага» ползают крокодилы: грубо слепленные фигурки животных, символизирующих смерть, страх и двуличность.

- Наркотики? - говорит завседатай «разливайки», дуя коньяк из горла и заметно покачиваясь.- Да, раньше я замечал...

«Я БРАЛ У НИХ, Я САМ ШИРЯЛСЯ!»

Я села в такси, сделала вид, что уехала, а сама вернулась дворами и подошла к бабушкам на лавочке.

- Что, - говорю, - в «Очаге»-то ведь торговали?

- Так нам они не мешали, - отвечают бабуси. - Наркоторговцы как делают? Наркотик в кусты выбрасывают, а наркоманы ищут. И вот у нас под окнами лазают и лазают, и, главное, долго так... Я одному говорю: «Вот, молодец, парень, всю клумбу Семеновне вскопал...»

Отец - глава семьи, бывший военный

Фото: Ульяна СКОЙБЕДА

Вернулась в машину - таксист говорит:

- Так вы по «Очагу», что ли? Я сюда столько перевозил... Вон там, - показывает, - всегда милицейский «бобик» стоял: наркоманы из такси прыг, пару секунд - и возвращаются. А менты просто деньги собирали.

Вот она, заминочка про «крышу»... В общем, я спросил у ясеня, я спросил у тополя.

- Брал, брал у них, я сам ширялся! - ударил себя в наколотую грудь очередной собеседник, наркоман из списка свидетелей по уголовному делу...

Вот интересно. Почему я не поверила владельцам «Очага», понятно: работа такая. Но почему «очаговцы» дали мне сорок пять томов уголовного дела, включая прослушку (как обвиняемые, они имели право знакомиться с делом и фотографировать материалы)...Загадка.

Десятки объяснений от наркоманов, от сотрудников кафе, от приглашенных туда на работу музыкантов: «конечно, мне известно, чем занимается «Очаг», об этом знает весь город». Десяток контрольных закупок - у Жени, жениной тети, отца, матери; с понятыми, которые все видят, опознают потом наркоторговцев, с аудиозаписями: «Тебя в прошлый раз не хлопали, нет? - волнуется продавец, - За тобой никакая машина не поехала?», - «Был участковый,- матерится наркоман, пряча в кармане «жучок», - Может, вы вон там кинете, через забор? Я по снегу пробегу, обойду там сзади?»

То есть, да! Все происходило именно так, как показывала Женя: сзади, через забор! А также в самом кафе, если там не было посетителей, на улице, у магазинов, на остановках автобусов, на кладбище, возле помоек, в самых разных местах... Причем закупки эти — внимание - происходили еще ДО возбуждения уголовного дела против Полухиных, некоторые за полгода. И полгода велась слежка и прослушка, собирались доказательства. И поверить, что все эти показания, аудиозаписи, закупки и экспертизы, все это ВЫДУМАНО и ПОДТАСОВАНО, или, хуже того, ПОДСТРОЕНО ради вымогательства пяти миллионов... может только очень глупый журналист.

Ну, или очень оппозиционный, что, похоже, одно и то же. Потому что операции такого уровня контролируются Москвой. А каждый чих в ФСКН, вроде выделения меченых денег на закупку, сопровождается бумажной волокитой. И в долю, в таком случае, надо брать всех. Всех вообще. А теперь я расскажу, как все было на самом деле...(читайте далее)