Наина Ельцина: День, когда Борис ушел с поста Президента России, стал самым счастливым в моей жизни

В годы президентства Бориса Николаевича чете Ельциных редко удавалось вырваться на отдых. Супруги на острове Кижи. Июль 1997 года.

Фото: ТАСС

Наина Ельцина поделилась воспоминаниями о знаменитых людях той непростой эпохи для будущей книги, которую готовит писатель и журналист Наталия Юнгвальд-Хилькевич. Сегодня мы предлагаем фрагмент из беседы с Наиной Иосифовной.

«Ревновал меня к другим»

- Наина Иосифовна, как вам живется после ухода вашего супруга?

- У меня другая жизнь после Бориса Николаевича, безусловно. Мне его не хватает. Без него тяжело… Естественно, я хочу как можно больше сделать для его памяти. Недавно в Екатеринбурге был открыт «Ельцин-центр». Считаю, что это очень важное дело.

- Если говорить о вашей с Борисом Николаевичем семье, кто из вас кого выбрал - он вас или вы его?

- Скорее нас соединила судьба. А сблизили студенческие годы, проведенные в Свердловске, в Уральском политехническом институте. Борис был первый парень на курсе! Высокий, красивый, заводила. А я была стеснительной тихоней. Борис называл меня «просто подружка», но при этом ревновал. Ухажеров у меня было немного, но, заприметив меня с кем-то, он всегда допытывался: «Это кто? Ты с ним встречаешься?» После окончания вуза он получил работу в Свердловске, а меня отправили в Оренбург. Тогда я думала, что больше не увижу его никогда. Хотя мы писали друг другу. И вдруг телеграмма: «Наина, срочно приезжай! Борису плохо! Сердце!» Это писал наш общий студенческий друг. Я примчалась к Боре, а он… встретил меня румяный, здоровый. Телеграмма оказалась розыгрышем. «Сердце и правда болит, только от любви», - сказал он и сделал мне предложение. Так мы поженились после шести лет дружбы. И с тех пор не расставались.

- Говорят, вы очень терпеливый человек. Одна ваша знакомая сказала про вас: «Она несла мужа, как хрустальную вазу…»

- Я старалась быть поддержкой для мужа. Борис Николаевич был человек взрывной, эмоциональный. Но я всегда принимала его таким, какой он есть.

- Рассказывают, однажды вы ехали с ним в машине и критиковали за то, что он «явно перебрал и танцевал с незнакомкой чересчур неприлично». В ответ на критику Борис Николаевич с его взрывным темпераментном отреагировал необычно: попросил водителя остановить «Волгу» и высадить вас посередине поля: «Доберешься до Свердловска сама…»

- Разное в жизни бывало. Но Борис Николаевич меня никогда не обижал.

«Дружили с Шираком и Колем»

- Для многих дача - это важная часть жизни. А для вас? Учреждение с расписанными на каждом предмете мебели казенными номерами?

- В резиденциях ничего не расписано. Если семья живет здесь, то живет как семья. И мы, когда Борис Николаевич президентом был, поселились сначала в Барвихе - там мы жили первый срок. А второй срок - в Горках. Все три семьи - семья Лены и Тани (дочек) и наша семья - мы жили вместе. Конечно, накладывают отпечаток некоторые детали, например, то, что есть охрана. Это не та бытовая дача, которая понимается в широком смысле.

- Борис Николаевич ведь увлекался охотой?

- Он пристрастился к ней в Свердловске, когда стал работать в обкоме партии. Вначале я к этому настороженно относилась. Убийство животных я видеть не могла. Но Борис Николаевич был очень хорошим охотником. Не бывало, чтобы оставалось больше гильз, чем он делал попаданий. Охота для него была азартом. Когда он стал президентом, начал ездить в резиденцию «Завидово», принимал там гостей: туда приезжал Брайан Малруни (премьер-министр Канады), Гельмут Коль (канцлер Германии), гости из стран СНГ.

- Кто у вас больше всего вызывал уважение из круга зарубежных политиков?

- У каждого из них были черты, которые вызывают симпатию. Президенты ведь тоже живые люди. Были добрые отношения с Шираком и Малруни. Гельмут Коль был довольно продолжительное время главой государства в Германии, и как-то у них с Борисом Николаевичем сложились теплые отношения. Мы его дважды приглашали в Россию и дважды ездили на озеро Байкал. Поездка на Коля произвела потрясающее впечатление.

«Я сравнивала уровень жизни в Германии с Россией и плакала»

- Какой самый драматический момент в жизни вы вспоминаете?

- Я не могу сказать, что все годы президентства Бориса Николаевича были драматичными. Но были и трагичные тоже. Время было тяжелое, и я уважительно отношусь к этому периоду, потому что люди выстояли, выдержали голодные годы. У них хватило терпения все это пережить. Ну а самые тяжелые - 91-й год, это трагедия (ГКЧП. - Ред.). И 93-й год - это трагедия (штурм «Белого дома». - Ред.)

Когда я во время международных визитов с Борисом Николаевичем сравнивала уровень жизни в Германии, в Англии с российским, то плакала: почему в нашей стране люди не могут жить так, как живут там? Помню, в 91-м мы должны были с Галиной Старовойтовой ехать в Голландию. Я перед поездкой хотела купить туфли. Обошла множество магазинов, ничего достойного нет, пустые прилавки. Приехали в Голландию, вышли на улицы - витрины магазинов ломятся, я такого просто не видела. А когда жена бургомистра привела нас на рынок, то, что я увидела, меня вообще потрясло: фрукты, ягоды, а у нас же ничего тогда не было. Родители детям зимой даже в Москве фрукты не могли купить, они были только летом, в сезон. Сейчас жизнь поменялась к лучшему, нет того дефицита.

Сбросил с плеч тяжелое бремя

- А какой для вас с мужем был самый счастливый день?

- У нас было много таких дней. И, по-моему, наша жизнь была счастливой. Но самый счастливый день - когда он ушел с поста президента. Я не горела желанием, чтобы он баллотировался на первый срок, а на второй и подавно. Должность президента не была желанной, она была необходимой. Я никогда не ощущала себя супругой президента. Я ощущала себя женой Бориса Николаевича. А должность - это было преходящим. Он по этой ступеньке быстро поднимался. И каждая ступенька для меня была просто работой. Не благом, а ответственностью.

- После того как Борис Николаевич попрощался с народом, со страной, что еще произошло в тот день?

- Это было 31 декабря, поэтому мы смогли позволить себе свободно встретить Новый год. Очень волнительный, радостный день, когда он рано утром сказал мне, что уходит в отставку, и это было раньше срока. Для всей семьи это было счастьем, а для меня особенно. Он сбросил с плеч очень тяжелое бремя.

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ОТСТАВКИ

Даже отдыхал строго по плану

Годы после отставки Бориса Николаевича, когда он вышел на пенсию и стал все свое время проводить с семьей, Наина Иосифовна вспоминает с особым удовольствием:

- Для нас это были наконец свободные передвижения по жизни. Господин Ширак пригласил нас во Францию, Цзян Цзэминь - в Китай, и мы отдыхали на Желтом море. Гельмут Коль приглашал, вообще много было приглашений. Борис Николаевич всегда составлял график поездок на год. Он не изменял себе. У него все было по плану. Он все делал фундаментально, всегда. Конечно, самыми счастливыми были последние годы, когда Борис Николаевич был на пенсии. Когда он принадлежал сам себе и мог распоряжаться свободным временем. В годы президентства охота для Бориса была единственным отдыхом, который он мог себе позволить.

В ТЕМУ

Зачем Ельцин обменял Крым на ядерные ракеты

Накануне 85-летия, пожалуй, самого противоречивого правителя России - первого президента Бориса Ельцина мы решили вспомнить его не руганью или похвалой, а поспорить, чего в нем было больше - белого или черного

Для этого в студию Радио «Комсомольская правда» (97,2 FM) мы пригласили публициста, историка Николая СВАНИДЗЕ и экономиста Михаила ДЕЛЯГИНА , поработавшего в правительстве Ельцина. Вел этот «бой» шеф-редактор Радио «КП» Евгений АРСЮХИН. (подробности)

ВОСПОМИНАНИЯ

Как Борис Ельцин спас корреспондента «Комсомолки» от суда и тюрьмы

Александр Гамов вспоминает Первого Президента России

1. «Случилось страшное...»

«...Борис Николаевич, как, впрочем, и члены его семьи, всегда был очень терпим по отношению к прессе. Трудно припомнить, чтобы президент публично отчитал газету или телепередачу. Однако все публикации, и особенно те, которые, мягко говоря, были основаны на «желтых» фактах, а то и вовсе представляли собой откровенную чепуху, конечно, обсуждались в семье. Ни разу Борис Ельцин лично никого и ничего не опровергал, за что прослыл большим демократом и другом журналистов. Однако был во время моей работы в Кремле эпизод, который чуть было не привел Кремль, с одной стороны, и газету "Комсомольская правда" – с другой, к судебному разбирательству...» (подробности)