Как готовили Майдан

Коренной киевлянин, участник Антимайдана Андрей Селезов рассказал Радио «Комсомольская правда», как всё было на самом деле

Фото: Личная страничка героя публикации в соцсети

Блогер Андрей Селезов — коренной киевлянин. Он наблюдал за киевским майданом от начала и почти до самого конца.

Как мирные демонстрации переросли в кровавое противостояние? В какой момент у сотен Майдана появилось оружие? Чем закончился последний пророссийский митинг горстки киевлян 15 февраля 2014 года?

Уникальными воспоминаниями очевидец поделился с Радио «Комсомольская правда».

Чесноков:

- Здравствуйте, люди! Это программа «Только у нас». Два года назад состоялось событие – переворот на Украине. Киевский майдан. Второй или бог знает какой по счету. Именно об этом мы сегодня поговорим с человеком, который оказался свидетелем происходившего тогда в Киеве, с коренным киевлянином Андреем Селезовым, который сейчас, будучи политэмигрантом, живет в Санкт-Петербурге.

Андрей, привет!

Селезов:

- Привет!

Чесноков:

- Начнем с начала. 21 ноября 13-го года, когда начался майдан. Он как начинался?

Селезов:

- Майдан начинался постепенно. Акции еще до того, как Янукович поехал в Вильнюс.

Чесноков:

- Стоп! Какие акции?

Селезов:

- Выходили люди, начали палатки ставить. Националистические партии начали призывать народ выходить на майдан. Было около 200-300 человек. Это до того, как Янукович поехал и отказался. Потом, когда все произошло, а это было ожидаемо, людей стало больше.

Акции и до этого устраивали. Языковый майдан в 2011 году.

Чесноков:

- Против русского языка?

Селезов:

- Да. Они устраивали столько разных акций за три с половиной года Януковича, что просто уже к этому все привыкли. И я это воспринимал, да и большинство киевлян, как что-то привычное.

Чесноков:

- Ты где в Киеве жил? Чем занимался?

Селезов:

- Я жил в районе под названием Нивки. Занимался ремонтом квартир. С 2006 года я начал активно выходить на акции, завел блог в интернете.

Чесноков:

- Какого рода акции?

Селезов:

- В поддержку русского мира, русского языка, Таможенного союза, всего, что направлено на ту или иную интеграцию с Россией.

Чесноков:

- А почему? Тебе за это кто-то платил?

Селезов:

- Это были мои убеждение еще с 980-х. Меня очень сильно возмутили события 2004 года. И многих людей политически активных вытолкнули на улицу. Неравнодушных. И у нас образовалась тусовка. В Киеве. Причем, это были люди от коммунистов до православных монархистов. Примерно так. Белые и красные. Вместе мы были. Между собой мы не враждовали. Понимали, что и те, и те за империю, за восстановление страны.

Чесноков:

- Ты говорил, что вас было человек сто. Совсем мало.

Селезов:

- Нет. Это таких самых крупных активистов, которые занимались этим постоянно. И не пропускали ни одну акцию. Трудно сказать, сколько. Может, и пятьдесят. Но на акции выходило больше. Бывало, что и тысяча была. И даже у нас были акции больше тысячи.

Чесноков:

- Но все равно это в разы меньше количества людей, выходивших на майданные акции.

Селезов:

- Конечно. В Киеве с начала нулевых годов такой расклад, что до 80-90 процентов населения было подвержено пропаганде. Начиная с детского садика. Сфера образования полностью поражена была этим. И , конечно, телевидение. То, что сейчас, это пропаганда уже военного характера.

Чесноков:

- Об этом позже. Возвращаюсь к вашей пророссийской тусовке. Там не было особо ярких лидеров, я так понимаю.

Селезов:

- Почему? Были яркие лидеры. Наталья Витренко. Конечно, она личность, скорее, яркая, нежели лидер. Узнаваемые люди были. Но, конечно, Россия никому никаких денег не перечисляла, хотя националисты кричали на каждом углу, что мы агенты ФСБ.

Никто ничего не получал. Никаких денег.

Чесноков:

- А федеральное агентство по связям с соотечественниками? Россотрудничество?

Селезов:

- С нами на контакт оно никогда не выходило.

Чесноков:

- И вы не пытались?

Селезов:

- Я лично нет.

Чесноков:

- Ваша пророссийская тусовка в основном состояла из людей старшего поколения?

Селезов:

- Нет. Там были разные люди.

Чесноков:

- Переходим плавно к 21 ноября 13-го года.

Селезов:

- Мы особо не придавали этому значения. Я туда ездил, фотографировал. Там собралась привычная бандеровская киевская тусовка. Я их всех знал, половину в лицо.

Чесноков:

- Эта тусовка что собой представляла?

Селезов:

- В основном это представители партии «Свобода». Самые активные на то время. Еще такого термина, как «Правый сектор» не было.

Чесноков:

- Он сложился в конце 13-го года.

Селезов:

- Самая активная была – это партия «Свобода». Это довольно сильная в Киеве организация была. Они собирали много людей на свои акции. Шествия фашистские эти. И чуть-чуть от таких организаций, как «Кун» (Конгресс украинских националистов).

Чесноков:

- С первых дней майдана основной силой были именно радикальные украинские националисты.

Селезов:

- Да. Они были ядром крепким, идеологизированным. И вокруг них все группировалось. Хотя там были представители таких партий, которые не позиционировали себя, как ярые националисты, а это партия Кличко, еще какая-то… Яценюка. Но все равно тон задавали свободовцы. С первого дня.

Чесноков:

- Андрей, плавно переходя к кульминации. Откуда же люди-то на майдане взялись, если там особой движухи не было?

Селезов:

- Были события 30 ноября, если не ошибаюсь, когда майдан этот совсем начал сдыхать. И там уже практически все смирились, что Янукович не подписал. И там людей все меньше было. И тут вдруг ночью разогнали остатки вот этот майдана. «Беркуты». Кто-то дал приказ. Говорят, что у Януковича был в администрации, он, кстати, там и сейчас остался. Он никуда не бежал. Забыл, как его фамилия. Говорят, что он дал команду. И его разогнали очень жестко. Много избили. Много молодежи было там, пострадало. И вот это было под утро. По-моему, с 30 на 1 декабря.

Это был эффект разорвавшейся бомбы. Уже 1 декабря весь Киев об этом говорил с самого утра, что Янукович разогнал майдан, как он мог. И вдруг уже в этот же день 1 декабря, после обеда появляется сначала на Михайловской площади толпа. Такое было ощущение, что все заранее заготовлено.

Чесноков:

- Давай поподробнее. Какие-то еще признаки, указывающие на подготовленность этих событий, были?

Селезов:

- У них была какая-то мощная сетевая структура, по которой они очень быстро мобилизовали людей. Стали приезжать с регионов, очень много появилось палаток, всяких лозунгов, символики всевозможной. Оно не могло взяться ниоткуда за один день. И эта толпа вдруг, а там было тысяч 20-30, возле Михайловского монастыря Киевского патриархата так называемого, и они вдруг спускаются вниз. На майдан, на Крещатик. И начинают занимать быстро эту площадь. Останавливают автомобильное движение. Уже там были группы подготовленных ребят, молодых боевиков. Но они были без камуфляжа пока, без дубинок, но уже появились первые маски, когда начали захватывать киевскую мэрию, захватили здание Дома профсоюзов.

Чесноков:

- Ты же сам там был. О чем СМИ не говорили?

Селезов:

- Я не присутствовал, когда они захватывали именно здание киевской мэрии. И здание Дома профсоюзов. Мне звонили и говорили, что это произошло. Я перед этим был часа за два, когда еще просто на Крещатике было много народу. И уже тогда я понял, что это что-то очень серьезное. Потому что народу очень много появилось. Как вот по команде. И Украинский дом они захватили на площади. Они сразу же захватили много зданий, чем это было за Ющенко. Одним ударом. И заняли не только майдан, но и часть Крещатика. Остановили движение, стали ставить палатки.

Чесноков:

- Ты ходил в лагерь майданный?

Селезов:

- Да. Тогда еще агрессии никакой не было. Можно было спокойно ходить и все фотографировать. Все как обычно: начали костры разжигать, лозунги, сцену поставили, начали на ней кричать что-то, выступать.

Чесноков:

- А продовольствие откуда?

Селезов:

- Там появились кухни типа армейские. Я видел много коробок, упаковок с продуктами кем-то привезенных. Видел, как целыми коробками привозили одежду. Может, это был сэконд хенд, но можно было найти и свитера всякие, и теплую одежду.

Чесноков:

- А продукты и одежда кем произведены?

Селезов:

- Не помню. По-моему, украинского производства. Но кто-то приобрел и привез.

Чесноков:

- А какая там агитационная продукция была?

Селезов:

- Проклятия в адрес Януковича, что Украина – это Европа, мы хотим в Европу и долой режим Януковича. Мы европейцы. Валить проклятый режим.

Чесноков:

- Очень важный вопрос. Наши либералы, да и украинские утверждают, что это было стихийное народное восстание. А ты считаешь, что оно было скоординировано?

Селезов:

- Оно было скоординировано, но очень много людей пришло. Особенно из киевлян. Которые пришли по зову сердца. Киев не маленький город. Но организация, конечно, была. Все было подготовлено.

Чесноков:

- Еще раз. Какие-то конкретные факты, указывающие на подготовленность?

Селезов:

- Символики было очень много. Всяких ленточек: «Украина за Европу», просто на себя надевают жилетки, флаги. Продовольствие. Там можно было бесплатно приходить и обедать.

Чесноков:

- И люди туда за этим ходили?

Селезов:

- Были и такие. Бомжеватого типа личности, которые и за этим ходили.

Чесноков:

- Говорили СМИ, что приходили на майдан просто жить.

Селезов:

- И такие тоже были. С регионов приехали. Они же не будут каждый день ездить. Они остались там. В палатках. Были такие, которые приехали с регионов, у них были родственники в Киеве. Они то на майдане жили, то у родственников.

Когда майдан только начинался, то тон задавали именно свободовцы. Радикальные националисты были самые активные.

Чесноков:

- Ты говорил, что майдан в начале был неагрессивным. А когда стал агрессивным?

Селезов:

- Это уже в январе. Он агрессивным стал для тех, кто приходил их фотографировать. Это позже. Январь-февраль. Они, кстати, сразу пошли на администрацию президента. Это еще в начале декабря, когда цепями размахивали, бульдозер захватили, пытались «Беркут» им таранить. Тогда уже были попытки силовым образом взять здание. Но тогда Порошенко и Кличко там появились. В толпе. Их отогнал «Беркут», от здания, где президент. Но их угомонили тогда сами лидеры оппозиции. Порошенко приезжал. Его, правда, посылали. Но, так или иначе, они отступили тогда с Институтской. И их оттеснили вниз. И уже следующая вспышка было на Крещение. Был такое период больше месяца, просто стояние. Мирное. Они просто там сидели. Ничего агрессивного. Туда можно было ходить, ездить, фотографировать. На новый год вообще он опустел на половину.

Чесноков:

- Все по домам разъехались.

Селезов:

- Но периметр они свой держали. То, что захватили: часть Крещатика, площадь.

Чесноков:

- А как держали? У них было оружие?

Селезов:

- Нет. Они просто построили баррикады из всякого мусора, скамеек, прутьев. Что-то привозили. Из контейнеров. Из снега. Потом была оттепель, они все растаяли. Они их строили по-новой. Появились люди в камуфляже. Сделали проходы на майдан.

Чесноков:

- Стоп. А вот люди откуда появились?

Селезов:

- Как-то постепенно появились. В начале они были, но не очень много. Самые радикальные националисты. Потом их стало все больше и больше. Потом у них появились повязки «самооборона майдана». Желтого цвета, по-моему. В принципе, они никого не трогали. И можно было их фотографировать. Агрессия началась внезапно. Это было 19 января.

Чесноков:

- Андрей, что дальше?

Селезов:

- И вдруг с майдана пошла толпа. Впереди вот эти в касках, в камуфляже. Кстати, деталь. У них стали появляться каски.

Чесноков:

- Армейского образца?

Селезов:

- Нет. Разные. В основном гражданские: строительные, мотоциклетные. Этого не было на том майдане. Это я сразу заметил еще даже до 19-го числа.

Стали появляться жилеты армейского образца. Или полуармейского. Элементы одежды, обувь соответствующая. Милитаристского образца. Одежда, в которой удобно драться, бросать…

Чесноков:

- Это значит, что они изначально были заряжены на насилие?

Селезов:

- Видимо, да. И они первые начинали всегда. Власть все время стояла в обороне.

19-го они начали уже всерьез. С майдана пошла толпа на Европейскую площадь. И далее по улице Грушевского в сторону Правительственного квартала. Очень агрессивно настроенные, впереди боевики с битами. В масках, в касках. С бутылками, с битами.

Чесноков:

- А оружие у них было?

Селезов:

- Нет. Тогда еще никакого оружия не было. Оружие – это уже в самом конце появилось, когда развязка была.

Чесноков:

- А СМИ это как освещали?

Селезов:

- Поразительная была ситуация. Формально президент Янукович при власти, Партия регионов. Фактически 90 процентов СМИ в стране на стороне майдана. Как такое могло сложиться, я об этом говорил и писал: как это может быть, что формально власть у Януковича, там коалиция у них была в Верховной Раде с коммунистами, а вот все СМИ, за исключением Первого национального канала и еще новый какой-то был канал, который правительственную точку зрения освещал.

Чесноков:

- Украинские СМИ освещали ситуацию необъективно?

Селезов:

- Да. Необъективно. Все основные телеканалы, принадлежавшие олигархам, раскручивали майдан, вели страшную информационную войну против действующего правительства, нагнетали обстановку всячески.

Чесноков:

- Как нагнетали?

Селезов:

- Всякие провокации там были. Там кого-то изобьют, и начинают вдруг по всем новостям об этом с таким придыханием говорить! Вот, смотрите, зверские избили, чуть не убили, человек в больнице. Это же преступная власть.

Чесноков:

- А о пострадавших со стороны «Беркута» говорили?

Селезов:

- Нет, не говорили абсолютно. Надо было смотреть либо российские СМИ, чтобы увидеть конфликт с другой стороны. Либо читать блогеров, в интернете рыться. Первый национальный канал что-то пытался сделать, но этот канал был не очень раскрученный. Его мало смотрели.

Чесноков:

- А российские СМИ были объективными?

Селезов:

- Да. В целом да. Очень активно российские СМИ работали на майдане. До самого конца практически. И по их репортажам можно было видеть картину в целом.

Чесноков:

- В конце января первый штурм. И что дальше?

Селезов:

- Потом началось противостояние на Грушевского. Я туда уже не ходил. Там стало небезопасно. Один раз я пошел пофотографировать, ко мне подошли, стали требовать документы.

Чесноков:

- Кто подошел?

Селезов:

- Самооборона майдана. Но они тогда еще не вели себя настолько самоуверенно, чтобы прямо за человеком гнаться по городу, похищать его или задерживать. Я вырвался. Просто убежал тогда. Если бы они начали проверять документы, мою фамилию по интернету пробить – это просто сразу ясно.

Чесноков:

- Что ты пророссийский активист.

Селезов:

- Тут же ясно.

И после этого я там не появлялся. Это было в конце января.

Чесноков:

- Но ты все равно был в городе?

Селезов:

- Да.

Чесноков:

- А город чем жил?

Селезов:

- Еще в январе было все нормально в городе. Это только в центре происходило.

Чесноков:

- Окраины, как жили, так и жили.

Селезов:

- Да. Вот уже в феврале это стало выплескиваться по районам города. Активизировался автомайдан.

Чесноков:

- Поподробнее.

Селезов:

- Это группа активистов, их было очень много, которые ездили на автомобилях по городу, могли произвести где-то, ворваться в какую-то квартиру, общежитие. Они это называли «охотой на тиитушек».

Чесноков:

- Без суда и следствия?

Селезов:

- Да. Титушками называли тех людей, которые якобы проплаченные Януковичем с антимайдана. Янукович организовал антимайдан в Мариинском парке, но он был слабенький, конечно. Там было много проплаченных людей, но были и идейные тоже. Но антимайдан был. Его украинские СМИ сразу демонизировали, всех обозвали титушками. Это такой термин появился на Украине. Он появился в мае 13-го года. Был человек с фамилией Титушко, который якобы избил журналистку Пятого канала. Там был суд, целое дело.

Чесноков:

- Вернемся к антимайдану. Появились активисты, которые за пределами майдана начали наводить порядок.

Селезов:

- И уже появилась опасность, что где-то кого-то могут схватить.

Чесноков:

- Действительно, брали? Или это только слухи?

Селезов:

- Лично я не видел, но об этом активно писали блогеры. Автобус какой-то… Люди ездили на автобусах на антимайдан с юго-востока страны в основном. С Крыма, с Донбасса, с Харькова, из Одессы. И были нападения на эти автобусы. Шины прокалывали, разбивали окна. Были попытки избиения людей. И пошли слухи, что есть похищения людей. Якобы их похищают и где-то держат в здании киевской мэрии.

Чесноков:

- Это делали сторонники майдана?

Селезов:

- Да. Но это были только слухи. Тут трудно сказать. Но я верю, что это, скорее, было. Потому что были люди, которые оттуда вырвались, захваченные беркутовцы, которых они выдернули из строя. Там их держали. Потом их освобождали. Даже американский посол приезжал и беркутовцев освобождал. Они были в очень плохом состоянии. Они избиты были. И рассказывали о плохом обращении. И тогда Анатолий Шарий, всем известный журналист, высказался тогда в видеоблоге, что в этом доме есть подвалы, где держат людей, избивают, издеваются.

Ситуация в городе обострялась. От Януковича отвернулась та часть страны, которая была против майдана, она недоумевала, что происходит, почему майдан не заблокируют войсками. Милицией. Почему они блокируют их только со стороны правительственного квартала, а со стороны Крещатика и других улиц они свободно могут перемещаться.

Майдан же не был блокирован. Все их активисты свободно перемещались по городу, причем, в своей одежде в этой. И никто их не задерживал.

Чесноков:

- Что было дальше?

Селезов:

- Меня некоторое время не было в городе. Я уезжал в Россию. Мне трудно было находиться все время в Киеве в этой атмосфере. 12-го я приехал. Я все еще надеялся, что есть у правительства ресурсы и силы. И воля в последний момент все это разогнать. Я верил в это до последнего дня. Мне казалось, что все это только в Киеве. Хотя, погодите, уже в феврале были попытки захвата администраций по всей стране. Но в большинстве случаев их отбили.

Чесноков:

- На западэнщине захватили.

Селезов:

- Да. Но по центральной и восточной отбили. Но это был уже плохой симптом. Это говорило о том, что майдановцы не только в центре Киева. Они уже по всей стране действуют.

Чесноков:

- Я правильно понимаю, что кроме «Беркута», Янукович ни на кого не мог опереться?

Селезов:

- Похоже, да. Такая ситуация сложилась. Какие-то воинские части в Киев приказали привести. Из Днепропетровская бригаду. Майдановцы просто перекрыли железную доргу. И никто никуда не приехал. Фактически так сложилось, что только «Беркут» и внутренние войска в Киеве, только на них мог опираться президент.

Но я до конца не верил, что…

Чесноков:

- Хорошо. День переворота.

Селезов:

- Нет. Там еще были события 15-го числа. У нас был такой активист Ваня Проценко. Он устраивал акции против майдана каждую субботу. Эти акции носили провокационный характер. Они были небезопасны. И совершенно бессмысленны.

Чесноков:

- Ты говорил, что у вас была последняя пророссийская акция.

Селезов:

- Мы 15-го [февраля 2014 года] пошли на его призыв, поддались в интернете: «Выходите все, кто против майдана. Пойдем с ними разговаривать».

Чесноков:

- Но это смешно.

Селезов:

- Да. Пришло человек триста где-то. Мы собрались возле Бессарабского рынка. Причем, все были с символикой такой, которая действует на них, как красная тряпка. С ленточками георгиевскими и с портретами Сталина. И прочее такое вот.

Чесноков:

- Но молодежи у вас там не было?

Селезов:

- Чуть было. Преобладали люди среднего возраста. Мои ровесники.

Чесноков:

- Классическая картинка: такие «ватники» с плохими зубами…

Селезов:

- Нет. Почему? Это представители киевской интеллигенции. Люди образованные и не бедные даже. Просто оставшиеся от того советского Киева, помнящие его.

Чесноков:

- Это было 16-го?

Селезов:

- 15-го. В субботу. Мы подошли к периметру их. Тогда они были уже все заведенные. Там уже на Грушевского были пострадавшие к тому времени. Мы постояли минут десять. Вдруг они начали выходить, эти боевики, из-за периметра. И брать нас в полукольцо. В какой-то момент они просто на нас бросились, и мы стали совершенно беспорядочно убегать.

Чесноков:

- У вас не было координации?

Селезов:

- Не было ничего. Кто-то упал, его начали сразу бить дубинками. Человек десять хорошо избили. Даже «скорые» приезжали. Большинство убежало. Часть забежало в супермаркет. Боевики хотели туда забежать, но их сотники остановили. Тогда, видимо, еще не было команды забегать на территорию частной собственности. И там погромы устраивать.

Я спасся тем, что забежал в магазин.

Чесноков:

- И дальше куда направился?

Селезов:

- Уехал домой на такси. Конечно, это был сильный испуг. Я понял, что шутки кончились. Из окна второго этажа магазина видел, как они избивали людей, волокли кого-то за руки по асфальту. Там были окровавленные люди, крики женские ужасные. Потом «скорые» стояли.

И 17-го началась развязка. Это понедельник. Они толпами из своего периметра вышли по Грушевского, по Институтской, по всем улицам пошли захватывать Липки, это правительственный район города Киева. Там уже начались настоящие уличные бои, град камней, выстрелы из огнестрельного оружия.

Чесноков:

- Оружие откуда взялось?

Селезов:

- Я-то не присутствовал. Я только смотрел в интернете.

Я был в городе, но подробностей не знал. Но первые, по-моему, начали применять они. Но это не было централизованно. Это были отдельные вооруженные люди. Иной раз что-то гладкоствольное.

Чесноков:

- А эти трогательные картинки, как девочки коктейль Молотова разливали. Это было?

Селезов:

- Это было, начиная с 19 января, когда было противостояние на Грушевского.

Чесноков:

- День переворота.

Селезов:

- Меня уже в Киеве не было. Я уже был в одной из областей.

Чесноков:

- Ты говорил, что ехал на электричке.

Селезов:

- Я уехал 19-го. В Киеве остановили метро на три дня. Я еще надеялся, что у правительства есть какие-то силы все это обуздать. Решил на всякий случай уехать из Киева в одну из областей, в глубинку, чтобы морально отдохнуть от всего этого.

Чесноков:

- А в Киеве-то чем дело кончилось?

Селезов:

- В тот день, когда я уезжал из Киева, в этот день были все снайперы, выстрелы, «небесная сотня». Я узнал, когда приехал, из телефонных звонков. Мне сообщали, что в городе стреляют. И у меня была надежда хрупкая, что, может, власть наконец-то принимает меры. И поэтому стреляет. Уже дошло до такого, что без оружия ничего нельзя было сделать. Без жертв уже никак. Все зашло слишком далеко.

Чесноков:

- И после этого в какой момент пророссийские активисты стали бежать?

Селезов:

- 19-го вечером все узнали, что Янукович пошел на переговоры с оппозицией. И подписал все, что от него требуют, в том числе, отвести «Беркут». Для меня ключевая фраза была – отвести «Беркут». Это означало, что майдановцы захватывают город, все, что хотят. И к тому времени я уже знал, что были убитые при захвате Партии регионов, просто в городе. И просто люди.

Уже было понятно, что все.

Чесноков:

- А как тебя из страны-то выпустили?

Селезов:

- А все работало еще в нормальном режиме. Еще никаких дел. Когда они власть захватили, 20-21-го, они глупость сделали. Они так увлеклись победой в центре Киева, что… Они только в Борисполе, в аэропорту пытались кого-то задерживать. А страна-то большая.

Чесноков:

- И поэтому сотни пророссийских активистов беспрепятственно…

Селезов:

- Страна-то огромная! Погранпереходов десятки. На Беларусь, на Россию. Очень много. Они людей своих просто не послали туда со списками. Хотя еще неизвестно, подчинились бы им пограничники. Но так, как они себя вели на тот момент, если уже их все боялись, то, наверное, они смогли бы это сделать.

Все работало в привычном режиме.

Чесноков:

- Майдан победил. А что сейчас на Украине происходит?

Селезов:

- Установилась диктатура.

Чесноков:

- В чем она выражается?

Селезов:

- Полностью уничтожена вся оппозиция. Абсолютно. Там только одна точка зрения присутствует. Невозможно… Идет антироссийская пропаганда такого масштаба, что просто люди, которые хорошо относятся к России, они загнаны, боятся с лова сказать.

Много людей сидит по тюрьмам. Была «русская весна», были митинги в Харькове, в Одессе. Было много задержано участников митингов. Они дол сих пор сидят в тюрьмах.

Чесноков:

- Что ж, это было интервью Андрея Селезова, пророссийского блогера, вынужденного бежать из Киева, с Украины после переворота. Искренне надеюсь, что когда-нибудь Андрей сможет вернуться на свою родину, ибо он коренной киевлянин, рассказавший о том, что он видел и слышал во время второго майдана.