Старая Русса: Город воинской славы с тысячелетней историей, в котором «стало совсем плохо»

Рушанам "обидно, что город до такой степени дошел..."

Фото: Александр ГЛУЗ

Старая Русса. Город с тысячелетней историей, и это только официально: последние находки говорят о том, что Руссе никак не меньше 1 200 лет. Город-курорт. Город воинской славы. Город без дорог. Город, где из-под здания администрации в реку выходит сточная труба. Город, где памятники героям войны – на одно лицо. Словом, город противоречий.

С КОЧКИ НА КАМЕНЬ

– Русса умирает! – позвонила в редакцию «Комсомолки» 79-летняя жительница Старой Руссы Антонина Гаврилова (имя героя изменено. – Прим. ред.). – Люблю свой город, всю жизнь здесь прожила, уезжать не собираюсь. Но обидно, что он до такой степени дошел…

Грязи и минеральные источники Руссы были широко известны еще в царской России

Фото: Александр ГЛУЗ

Удрученные словами Антонины Сергеевны, мы снарядились в путь. Три часа по М-10, еще час по ухабистой отворотке на Старую Руссу. Антонина Сергеевна ожидала нас у перекрестка Поперечной и Восстания.

Отсюда до ее дома на улице Чапаева всего шестьсот метров, но для стариков и мамочек с колясками преодолеть их – настоящее испытание: тротуар настолько разбит, что его как бы нет; по проезжей части, испещренной ямами с дождевой водой и измазанной грязью, тоже особо не разгуляешься. А еще периодически в Руссе наступают осень, зима, весна.

Город зеленый, уютный, тихий. Вот только приезжать туда на ПМЖ народ не спешит

Фото: Александр ГЛУЗ

– В 2014-ом говорили, что отремонтируют, – сетует пенсионерка, маневрируя между лужами по скользким островкам грязи. – Потом обещали, что в 2015-ом, уже точно. Наступил 2016-ый. Звоним в администрацию – а там говорят: «Не ждите и в 2017-ом». Так и прыгаем с кочки на камень.

АСФАЛЬТУ – ТРУБА

Похожих улиц в Старой Руссе, мягко говоря, немало. Возможно, и потому, что четыре года назад миллионы на ремонт дорог региона были похищены компанией чиновников и коммерсантов во главе с заместителем губернатора Новгородской области Арнольдом Шалмуевым.

– Пальчиком ему погрозили – и выпустили, – причитает Гаврилова. – А дороги-то остались.

"Нам не нужен зеркальный асфальт: просто дороги без ям"

Фото: Александр ГЛУЗ

Асфальт, конечно, есть на всех основных улицах. Другое дело, какой: например, возле памятника «Орел» в самом сердце города до недавних пор запросто могла утонуть легковушка. Текущий ремонт частенько ограничивается щебенкой. Да и нового покрытия, по уверениям местных, хватает максимум на два года.

– Трубы все гнилые, – объясняет Антонина Сергеевна. – Как после войны поставили – так и все.

"Трубы все гнилые. Как после войны поставили – так и все"

Фото: Александр ГЛУЗ

Дряхлые коммуникации – бич улочек Руссы. Так, пару лет назад отремонтировали семнадцать дорог. Но из-за водопроводных (износ – восемьдесят процентов) и канализационных (износ – девяносто процентов) сетей львиную долю их пришлось вскрывать вновь.

Под многострадальной улицей Бетховена трубы меняли чуть ли не последние два года. Месяц назад ремонт окончили. Правда, проехать по улице до сих пор непросто: по всей видимости, асфальт в планы дорожников не входил.

На всех центральных улицах асфальт есть. Другое дело, какой...

Фото: Александр ГЛУЗ

– Этим летом недели две весь город сидел без воды из-за ремонта труб, – рассказывает горожанка Наталья. – Пригороды отключали на месяц, воду подвозили в цистернах. Видимо, дошло до предела. И это при такой-то жаре!

Детские площадки пустуют, ведь молодежь покидает родной город в поисках работы

Фото: Александр ГЛУЗ

За ремонт второпях расплачиваются человеческими жизнями: поздним июльским вечером во время замены коммуникаций засыпало одного из рабочих. 32-летний мужчина трудился в одной смене с отцом, у него осталось двое детей.

– Нам не нужен идеальный «зеркальный» асфальт, – вспоминая о трагедии, говорят рушане. – Просто дороги без ям.

ЧЕЛОВЕК, ГРЫЗУЩИЙ ЗЕМЛЮ

Ноги у Антонины Сергеевны уже не те. Поэтому за половинкой черного и половинкой белого она ездит на такси. Каждая поездка – минус семьдесят рублей из пенсии. Ездила бы и на автобусе, вот только городской транспорт в Старой Руссе, как и тротуары, тоже существует условно.

– «Пассажирское автотранспортное предприятие» закрылось лет восемь назад, – объясняет горожанин Андрей. – Остались одни маршруточники да таксисты, даже многие районные рейсы отменили.

Кое-какие тротуары существуют лишь в воспоминаниях старожилов

Фото: Александр ГЛУЗ

Изредка на старинных улочках можно заметить насквозь проржавевшие «ПАЗики» – выжившие городские автобусы. Но ходят они только по центральным маршрутам, и редко: из жилого района Гавриловой автобус отправляется дважды в сутки, в 07:00 и в 07:40.

Маршрутками на Чапаева тоже не пахнет.

По уверениям жителей, у "Орла" не так давно легко могла утонуть легковушка

Фото: Александр ГЛУЗ

– Три года назад ходили к мэру: просили пустить к нам маршрутку, – вспоминает Антонина Сергеевна. – Он ответил: «Землю грызть буду, а тротуар и дорогу вам сделаю». Землю грыз-грыз – ямы все шире, все глубже. А теперь его в Новгород забрали, в советники губернатора, потому что Руссу поднял…

«ДЕНЕГ НЕТ»

На все возмущения рушан у чиновников один ответ: денег нет. Районные власти парируют: «на умирающие города денег не даем».

– Средств в местном бюджете недостаточно: весь наш годовой доход – семьдесят-восемьдесят миллионов, – объясняет председатель Комитета по строительству и ЖКХ Руссы Наталья Афанасьева. – А это и озеленение, и ливневые канализации, и уборка, и содержание дорог, и детские сады, и образование. На все про все.

Обойти разбитые тротуары по обочине? Вряд ли

Фото: Александр ГЛУЗ

По прикидкам чиновников Руссы, на дороги (а их в городе 185 километров) нужно 2,5 миллиарда рублей. Если ежегодно вкладывать в улицы и тротуары по двести миллионов, то город приведут в порядок за пятнадцать лет.

А на практике в этом году ремонтируют участок Александровской: в местном бюджете нашли 8,5 миллиона. На «заплатки» на одиннадцати улицах наскребли еще пять миллионов: залатать их обещают до октября. В сентябре подремонтируют тротуар на Санкт-Петербургской. И, возможно, на улице Трибуны. Если денег хватит.

Коммуникации Руссы изношены на восемьдесят-девяносто процентов

Фото: Александр ГЛУЗ

Дырявые трубы – вторые в очереди. И настанет ли их черед, неизвестно: на этот год область, по словам Афанасьевой, не выделила на коммуникации Руссы ничего.

– Живем за счет подоходного налога, – отмечают в Администрации Старой Руссы. – Но за последние годы все нашли крупнейшие заводы, которые гремели на всю страну и даже за рубежом, закрылись. И стало совсем плохо.

ОЧЕРЕДЬ В УБОРЩИЦЫ

Закрытие предприятий и Антонина Сергеевна, и другие рушане воспринимают как личную драму. «Завод химмаш» оставил на улице две с половиной тысячи рабочих. На «Старорусприборе», выпускавшем детали для атомных электростанций, трудились около двух тысяч человек. Медико-инструментальный завод. Фабрика бельевого трикотажа. Швейная фабрика. В городке с тридцатью тысячами населения череда закрытий коснулась каждой семьи: места потеряли около восьми тысяч человек.

После закрытия заводов без работы остались восемь тысяч рушан

Фото: Александр ГЛУЗ

– В девяностых начали воровать, вывозили машинами, – рассказывают местные о «Старорусприборе». – Когда он стал нерентабельным, передали его Новгороду, оттуда приехал новый директор. Вскоре директор уехал обратно, а за ним поехали станки.

Единственный выживший – «Авиационный ремонтный завод». Сейчас там трудятся около двух с половиной тысяч рабочих. Даже чтобы устроиться туда уборщицей, выстраивается очередь.

От фабрик остались лишь фундаменты

Фото: Александр ГЛУЗ

Закрытые заводы глядят на ухабистые улицы пустыми «глазницами». Где-то разместились торговцы. Вот здесь, где, вспоминает Гаврилова, «был самый ядовитый корпус», открыли продуктовый магазин. На месте вон тех магазинчиков был концлагерь, рядом – виселицы.

Антонина Сергеевна проработала на «Приборе» полжизни, ее почивший супруг трудился здесь всю жизнь, четверть века на заводе провела их дочь. Но еще больнее оттого, что еще ребенком Гаврилова сама восстанавливала корпуса из руин после войны.

КИРПИЧИК К КИРПИЧИКУ

– Мать возвращалась домой в работы и услышала от ребятишек: «Тетя Даша, не наши самолеты!» – со слезами на глазах вспоминает Антонина Сергеевна. – Это немцы летели бомбить аэродром. Летчиков заперли в столовой на втором этаже, здание разбомбили. Один – Тимур Фрунзе – успел выпрыгнуть из окна, сломал ногу, сел в самолет. Но только поднялся в воздух, как его сбили.

Враг был на пороге. Стеречь от фашистов лесопильный завод оставили трех работниц: жену директора с тремя детьми, мастера с двумя и мать Антонины Сергеевны с нею, умирающей, на руках.

"Восстанавливали после войны голыми руками. А теперь это никому не нужно..."

Фото: Александр ГЛУЗ

Защитить завод от немцев три бабы с детьми не смогли. Уходили берегом реки. Прошли триста километров пешком, догнали своих. Женщинам с малышами помогли сесть в поезд.

Но четырехлетняя Тоня умирала. Ее мама была вынуждена сойти в Костромской области, на станции «Нея», чтобы найти врача. Девочку выходила врач детдома из Ленинграда, который был в Нее в эвакуации. Пока мать искала хоть какое-то пропитание, маленькая Тоня жила в детдоме. О нем до сих пор напоминают шрамы на правой руке: «детдомовские кровь пускали».

Если покрашен только фасад - это хорошо: некоторые здания осыпаются со всех сторон

Фото: Александр ГЛУЗ

– Все пальцы на руках и ногах у нас были обглоданы: это мясо, – рассказывает Гаврилова. – Глотали сопли и представляли, что это овсяный кисель…

Когда после войны Тоня с родными вернулась в Руссу (уже без отца), город, переходивший от наших немцам и обратно восемь раз, просматривался насквозь: уцелевшие дома можно было пересчитать по пальцам.

– Ели траву, а если найдешь лебеду или крапиву, это было такое счастье! – вспоминает Антонина Сергеевна. – Помню, женщина дала мне свеклину, в диаметре сантиметра два. Я спряталась за дверь, чтобы кто-нибудь не отнял, и съела ее прямо с землей и ботвой.

"Все пальцы на руках и ногах у нас были обглоданы: это мясо..."

Фото: Александр ГЛУЗ

Голодные и полураздетые, вечерами дети собирались и шли разбирать развалины. Голыми руками, кирпичик к кирпичику.

– В том, что осталось от «Старорусприбора», я могу показать, где мой кирпичик, – роняет слезы Гаврилова. – Могу показать, где кирпичик моей подруги. А теперь это никому не нужно…

ЛУЖИ, ЗАРОСЛИ И «ГАЗОВАЯ АТАКА»

Детскими руками восстанавливался после бомбежек и курорт, уже почти два века славящийся своими минеральными источниками и целебными грязями. Но теперь посмотреть на шикарную лечебницу жители Руссы могут разве что из-за забора: когда в 1994-ом курорт продали коммерсантам (по воспоминаниям местных, «за копейки»), вход на территорию сделали платным.

– Путевки для льготников, живущих в нашем городе, в бюджет не заложены, – коротко отмечают в Экономическом комитете горадминистрации.

Горожанам стыдно перед туристами за колдобины и тошнотворные ароматы

Фото: Александр ГЛУЗ

Подлечиться в родном курорте рушанам не по карману: за те же деньги можно отдохнуть за границей.

Между тем, в Руссе наметили строительство еще одной лечебницы, для випов. По слухам, возводить элитарный курорт начнут в 2018 году: проект уже согласован Минздравом. Стройплощадку, рассказывают рушане, развернут в полукилометре… от кладбища.

Полисть - река мелкая: к концу жаркого лета она в буквальном смысле по колено

Фото: Александр ГЛУЗ

Но туристам, хоть раз побывавшем в Руссе, к «сюрпризам» не привыкать. Выходя в городе «Серебряного ожерелья России» из автобусов, они первым делом вступают в лужи. Видят облупившиеся здания и некошеные газоны. А потом переносят «газовую атаку».

– В реку Полисть, которая проходит через центр города, текут отходы, – возмущается рушанка Наталья. – Запахи соответствующие. У памятника Ленину порой дышать невозможно: то зелено-синие стоки, то пенистые льются.

"Живой" мост, построенный по указу Екатерины, - достопримечательность города. Ремонтировали его два года назад

Фото: Александр ГЛУЗ

Купаться запрещено уже не первое лето. Кто и чем загрязняет реку, жителям остается только гадать. Но по всему городу они насчитали около десятка труб, выходящих прямиком в Полисть. Одна из них, к слову, выходит аккурат из-под здания администрации.

– Очистные переполнены, отходы попадают в реку, – добавляет горожанин Андрей. – Полисть и так мелкая, а к концу лета ее можно перейти вброд по колено. В итоге к осени от реки остается поток грязной жижи.

Труба возле здания администрации, из которой в реку течет подозрительная жижа

Фото: Александр ГЛУЗ

На момент визита «Комсомолки» из трубы у администрации в реку текла мутная желтоватая жидкость. Но сделать с этим чиновники ничего не могут: Полисть – владения федеральные.

СЕБЕ ДОРОЖЕ

Вместе с заводами, экологией и инфраструктурой вымирают и сами рушане. В 1992-ом их было 41,5 тысячи, сейчас – 29,5 тысячи. Молодежь уезжает в поисках работы. А переселяться в Руссу из других городов и поселков – буквально себе дороже.

"Мы любим Руссу, мы аборигены. Но мы хотим развиваться"

Фото: Александр ГЛУЗ

– Шестьдесят процентов города – археологическая зона, до сих пор находят берестяные грамоты. При этом изучено меньше процента этой территории, – объясняет один из риэлторов Старой Руссы. – Можно купить за миллион старый домик на десяти сотках. Но чтобы построиться на них, придется пережить археологические раскопки. Владельцу земли нужно будет заплатить за это два миллиона рублей, иначе он так и не сможет ничего построить.

До сих пор в старинном городе находят берестяные грамоты

Фото: Александр ГЛУЗ

Напряженные отношения с землей и у местных.

– Недавно мы получили десять соток как молодая семья, – рассказывает Наталья. – Участок на окраине, полностью затоплен, в воронках от военных старядов. Ни света, ни водопровода, ни газа. Сам по себе участок стоил бы тысяч двести. Но нужно вложить миллионы, чтобы как-то там обустроиться.

Водопроводная башня, памятник архитектуры, потихоньку теряет кирпичи. По словам местных, из-за отсутствия надстройки

Фото: Александр ГЛУЗ

– Три года назад получила участок, – делится многодетная мама Мариня Якутина. – Но так его в глаза и не увидела: подъехать к нему, чтобы хотя бы колышки расставить, невозможно, потому что вокруг – сплошное болото. Власти говорят: или отказываться и вставать в конец очереди, или ждать, пока дороги построят.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Весной прошлого года Старой Руссе присвоили звание Города воинской славы. Вопреки ожиданиям жителей, новый статус изменений не принес. На стелу денег нет.

Вот место под стелу Города воинской славы. На саму стелу денег пока нет

Фото: Александр ГЛУЗ

Правда, в сентябре в Парке Победы открыли Аллею Героев. Но для рушан она стала символом не доблести дедов, а беспечности властей: все девять каменных бюстов – практически на одно лицо. Родственники, пришедшие на открытие, не узнали своих героев. До сих пор, кто есть кто, можно понять лишь по табличкам. И то в одной из них заметили ошибку.

Новый памятник многих рушан огорчил

Фото: Александр ГЛУЗ

Каменные герои Аллеи - практически на одно лицо

Фото: Александр ГЛУЗ

ДОСЛОВНО:

«Мы здесь выросли, наши дети здесь родились. Наши дедушки и бабушки защищали город в войну. Мы никогда отсюда не уедем: мы любим этот город, мы аборигены. Но мы хотим дороги. Мы хотим чистую воду. Мы хотим реставрацию старинных домиков. Мы хотим развиваться»

ФОТОРЕПОРТАЖ: Старая Русса: Город воинской славы с тысячелетней историей, в котором «стало совсем плохо»

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Малые Колпаны: Место, где влюблялся Петр Третий, вдохновлялся Пушкин и стояли немцы

– Говорят, у нас живут злые люди… Мы не злые. Мы просто хотим, чтоб все было хорошо.

Так начинает свой неспешный рассказ Ольга Павлова, староста деревни Малые Колпаны, что под Гатчиной. Сегодня в деревеньке на четыре улицы живет четыреста человек. Половина – ингерманландцы, потомки выходцев с западного и восточного побережья Финского залива (читать далее...)