Лекарства на завтра: Почему людям больным раком крови нужна «Срочная помощь»

Как 100 рублей в месяц могут спасти чью-то жизнь

Василий Петров

У каждого из нас под рукой есть домашняя аптечка. Мы держим дома лекарства на всякий случай, и это очень разумно. В тысячу раз разумнее держать на всякий случай запас лекарств в гематологических клиниках.

Фото: Валерий ЗВОНАРЕВ

Чаще всего благотворительность ассоциируется у нас со сборами на конкретного пациента – ребенка, как делает большинство фондов, или взрослого, как делает Фонд борьбы с лейкемией, помогающий взрослым, болеющим раком крови. Но нетрудно догадаться, что организация сбора занимает порядочное время – подготовить документы, текст обращения и фотографии, разместить в СМИ или соцсетях и ждать, пока значительная сумма соберется из тысяч небольших пожертвований. Хорошо если больной может ждать. Но во многих случаях онкологические заболевания крови развиваются очень быстро.

Стремительный лейкоз

Промиелоцитарный лейкоз, например, еще несколько лет назад врачи называли самым грозным. Болезнь расправлялась с человеком в срок от двух недель до месяца. Многие пациенты даже не успевали начать лечение или начинали, но препараты химиотерапии не успевали подействовать на раковые клетки в крови, и человек погибал. К счастью совсем недавно и совершенно случайно китайские ученые открыли, что промиелоцитарный лейкоз лечится легко и быстро, если поддержать химиотерапию лекарством, основное действующее вещество которого – триоксид мышьяка.

Это многообещающее открытие, триоксид мышьяка совсем не дорогой по сравнению с другими онкологическими лекарствами (меньше ста рублей за ампулу). Но применять его нужно срочно, как только пациент поступает в клинику, потому что главная задача врача в случае промиелоцитарного лейкоза – успеть, не потерять пациента в первые две недели.

Спасительный препарат, однако, не зарегистрирован в России для лечения этого вида лейкоза. Следовательно государство его не покупает, а у благотворительных фондов нет ни единого дня, чтобы объявить на конкретного пациента сбор и ждать, пока соберется пусть даже и небольшая сумма.

Поэтому триоксид мышьяка покупают заранее. Лекарство лежит в шкафу и ждет пациента, который поступит завтра или через неделю, а сейчас еще, возможно, и не догадывается, что болен самым стремительным и самым грозным видом лейкоза. Возможно, это лекарство покупается для вас, читающих эти строки, или для ваших близких.

Обыкновенная плесень

В онкогематологии есть и еще много случаев, когда помощь нужна срочно и невозможно заранее угадать, понадобится ли она тому или иному пациенту. Например, трансплантацию костного мозга – одно из самых действенных на сегодняшний день средств борьбы с лейкозом, – можно планировать за недели или даже месяцы. А вот многочисленные осложнения, возникающие при трансплантации, такие как аспергиллез или тяжелейшие пневмонии, вызываемые обычным плесневым грибком, который живет на стенах и в вентиляционных шахтах старых больниц, – непредсказуемы. Для здоровых людей плесневый грибок довольно безвреден, но для людей, перенесших трансплантацию костного мозга, – смертельно опасен.

Врачи изо всех сил стараются аспергиллеза избежать, больные после трансплантации живут в стерильных боксах, носят маски, едят стерилизованную пищу, не контактируют ни с кем, кроме медицинского персонала, но тем не менее случаи аспергиллеза нередки даже в лучших клиниках страны. Предсказать их трудно, лекарства от аспергиллеза стоят дорого, десятки тысяч долларов, собрать такие деньги быстро крайне затруднительно, а ждать нельзя. Поэтому и лекарства от аспергиллеза покупают заранее, чтобы иметь наготове, если у кого-то из пациентов начнется грибковое воспаление.

Список подобных внезапных расходов можно множить. У пациента может развиться реакция «трансплантат против хозяина», когда донорский костный мозг отторгает организм, в который его пересадили. Может понадобится срочное обследование родственников пациента в надежде, что один из них подойдет больному в доноры. А реагенты для такого обследования стоят от девяти до двадцати восьми тысяч рублей. То того лекарства не хватает, то этого. И случается, что к концу года квоты, то есть деньги выделяемые государством, например, на лучевую терапию, заканчиваются, тогда как пациенты, нуждающиеся в лучевой терапии, до нового года не доживут.

Представьте себе

Деньги на непредвиденные расходы нужны постоянно. Фонд борьбы с лейкемией просит своих жертвователей делать пусть небольшие но ежемесячные взносы, подписываться на то, чтобы каждый месяц банк автоматически списывал с их карт сто, триста, тысячу рублей или любую выбранную жертвователем сумму. Но реагировать на такие просьбы людям трудно.

Человеческая психология устроена так, что, увидев в интернете фотографию человека, которому нужна помощь, люди, повинуясь эмоциональному порыву, могут жертвовать и значительные суммы. А подписаться на то, чтобы каждый месяц со счета списывалось сто рублей и за эти деньги покупалось лекарство, которое лежит у доктора в шкафу и ждет внезапного стечения обстоятельств – довольно трудное и весьма взвешенное решение.

Поэтому просто представьте себе несколько ситуаций. Если вы жертвуете 100 рублей в месяц, то эти деньги помогут оплатить кому-то из пациентов один день восстановительной терапии иммуноглобулинами после пересадки костного мозга. 500 рублей в месяц — это 7 флаконов препарата для лечения пациентов с острым промиелоцитарным лейкозом. 800 рублей в месяц — специальное питание для одного пациента во время прохождения химиотерапии. 1000 в месяц — один сеанс лучевой терапии.