Сбылась мечта Ленина, что кухарка будет управлять государством

За три тысячи в месяц Марина мыла кабинеты, а зимой подрабатывала истопником. Фото: Личный архив

- Я занята. Интервью, - бросила уборщица Марина Удгодская, когда мы, непринужденно болтая, шли по окраине села Повалихино Костромской области.

- Занята она, - вздохнул бывший глава сельского поселения Николай Локтев, мученически следуя за нами.

Он явно пытался проснуться. Происходящее не имело никакого права быть реальностью. Это, конечно, сон...

Рядом стоял руководитель Чухломского района Владимир Бахвалов и задумчиво изучал Удгодскую. Похоже, он еще не решил, как к этому относиться, хорошо это или плохо...

- Звонили из Би-би-си, - говорил ему Локтев. - Можно я пошлю их?

- Международного скандала нам тут еще не хватало, - вздохнул Бахвалов. - Надо терпеть...

- Я больше не могу. У меня нервы сдают, - тихо сказал бывший глава.

Локтева скорее мучил даже не тот факт, что он проиграл выборы своей же уборщице, которая за три тысячи рублей в месяц убиралась в его сельсовете. Бывший глава относился к своему несчастью стоически. Местами даже с иронией. Дескать, ну коль захотел так народ, так что ж.

«Девушка хорошая, - хмурился он. - Ну и что, что уборщица. Характер у нее отличный. Да и я ей чем могу помогу».

Его, как и все Повалихино, убивал всероссийский ажиотаж вокруг его маленькой трагедии.

Благодаря выборам Повалихино стало известно не только по всей России. Звонили даже из Би-би-си.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

Село было наводнено десятком съемочных групп, армадой репортеров и блогеров, которые цыганским табором оккупировали округу. Неосторожно вышедших утром со двора повалихинцев мгновенно разрывали журналисты. А осмотрительные сельчане глядели в окно, как в телевизор: интервью, комментарии, стендапы, включения...

Когда по улице пытался проскользнуть Локтев, началось уже полное безобразие.

«Мы такое видели только по телевизору, когда Ефремов из суда выходил, пытаясь стряхнуть с себя журналистов», - ворчали потом местные.

Дом, где живет с двумя детьми победившая на выборах уборщица, и вовсе в осаде. В плотном кольце прессы. Туда пытались прорваться бесконечные РЕН ТВ, журналисты с тортами и цветами, мечтая попить с сельской Золушкой чаю. Телеоператоры, которым надо было «срочно передавать в Москву, и мы все равно не уедем!», дятлами колотились в дверь.

Но дом был давно пуст.

Семья Удгодской скрывалась по друзьям и категорически отказывала в интервью. Она была в ужасе от свалившейся популярности и, по-моему, от самого дьявольского вида камер и микрофонов в лапах московской нежити...

- Марина, ну как у вас самочувствие? - спросил я во время нашей прогулки.

- Оказывается, интервью - это интересно и не страшно, - солнечно улыбнулась она и неуверенно добавила, немного покраснев: - Да я особо не скрывалась.

Бывшего главу местные невзлюбили, потому что нелюдимый он, по их мнению.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

Пять лет всем управлял бывший милиционер

Чухлома - мечта мизантропа. В районе площадью в полторы Москвы ты скорее встретишь лесовоз, чем человека. 10 тысяч населения. Два жителя на квадратный километр. И маленькое на первый взгляд Повалихино, в котором числится три сотни избирателей, на самом деле обширное, раскинувшееся на десятки километров «государство» из 29 полувымерших деревень со светлыми названиями - Малая Святица, Красная Нива, Серебряный Брод...

И пять лет управлял поселением милиционер на пенсии Николай Локтев.

- Вызвал глава района, - вспоминает он, - и говорит: помоги, возьми село. Ну я по привычке и ответил: «Есть!»

Тогда, пять лет назад, выборы в Повалихине прошли нормальным общерусским способом - выписали из Костромы абсолютно неизвестного технического кандидата, и Локтев, конечно, выиграл.

Вот только почему-то невзлюбило его Повалихино.

- Нелюдимый он, - говорят сельские. - У него все «денег нет, денег нет». А ты просто поговори с людьми, выслушай, утешь. Тут же бабки одни, им бы доброе слово услышать, и будет с него. А он зайдет в магазин, увидит - люди и назад бежит, лишь бы не заговорили с ним. Ну сыч сычом!

А вот Марину в селе знали как женщину работящую, простую, с самой заурядной для этих мест биографией. Родилась в соседней деревне, окончила местный лесопромышленный техникум, вышла замуж за сына деревенской учительницы по биологии, которая и ее учила.

- Ну звезд Марина с неба не хватала, - осторожно заметила мне ее свекровь, - но девушка хорошая, старательная.

Именно из-за своего трудолюбия Марина и попала нечаянно в большую политику, нанявшись за три тысячи рублей мыть кабинет Локтева в сельсовете. Зимой зарплата вырастала - она работала и истопником.

Во дворе дома Марины свекор Владимир мастерил какое-то хитрое приспособление по сбору брусники.

- Ты посмотри, сколько она животины держит - кролики, индюки, коза... - И стремительно мрачнея: - У нас же еще и внуки. А теперь Маринке еще и деревней управлять?! Я ж ей говорил: ну куда ты идешь?

Передо мной маленькая семейная драма. Родители мужа кандидатки голосовали не за Марину, а за Локтева.

- Ну конечно. Это ж мой приятель, - ворчит свекор. - Он Марине сказал: давай баллотируйся и не бойся - все равно за тебя, уборщицу, не проголосуют.

- Я действительно попросил Марину помочь, - кивнул грустный Локтев. - А до того ходил по деревне и всем предлагал выдвинуться. Подходил к учителям, депутатам. Они мне: а что мы плохого тебе сделали? И то верно, критиковать всегда легче, чем брать на себя ответственность.

- Я вот все думаю, почему люди так поступили, - вдруг тихо сказал проигравший своей же уборщице глава Повалихина. - Что я им такого сделал? Я думал-думал и вчера понял что.

- Что? - настораживаюсь.

А свекор Марины проголосовал за ее конкурента.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

Мусорные баки как аргумент в избирательной кампании

До этой секунды мне казалось, что ответ ясен.

Позвонили жители соседней деревни Красная Нива (как и другие 28 сел, входит в поселение Повалихино), попросили приехать.

- Вся деревня вас ждет, - сказали, - надо поговорить.

- Ага! Я сейчас! - отвечаю в уверенности, что доехать раз плюнуть.

И через час (!) черепашьего пути по разбитой лесовозами дороге хватаюсь за голову. «Бедная Марина, - думаю. - Таких деревень у нее три десятка! Да чтоб их все объехать, нужно полгода».

Встречает действительно почти вся деревня - 10 жителей.

«Спасите!» - просят.

Когда-то Красная Нива оправдывала свое название - вокруг стояла рожь, пшеница, росли сады. Теперь Красная Нива - звучит издевательски. Она заросла лесом, и по древнему закону природы к умирающей деревне, словно жуки-могильщики, стали сползаться лесорубы. И косят они округу, оставляя за собой груды худосочных стволов...

И хотя здесь и при Советах был лесхоз, тогда, говорят сельчане, работу местным давали и с лесом обращались бережно, а не по-варварски, как сейчас.

- Они превратили наши ягодники в помойки, - жалуются краснонивцы. - Они изнасиловали лес - там долго не будет ничего расти. А они ноги о нас вытрут и пойдут дальше.

Но главная беда Красной Нивы - деревянный мост, ведущий к старинному сельскому кладбищу.

Один из лесовозов все-таки доломал его, рухнув в реку, и деревня, вытащив машину, справедливо потребовала: делайте, гады, новый.

Благо лес в округе вырубал депутат от Чухломы в Костромской областной думе Алексей Баранов.

Но лесовики с депутатом решили проще - они из всякого мусора сделали временную переправу и снова послали деревенских лесом.

Красная Нива подала на районные власти в суд, благо уличное освещение местные провели тем же способом. Они засудили нелюдимого Локтева (который, по их словам, зажилил даже банку краски для покраски сельского памятника ветеранам ВОВ), и тот был вынужден повесить несколько фонарей.

А это культурный центр. Местная библиотека.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

Выиграла Красная Нива и мост

По судебному предписанию район теперь к началу 2021 года должен его поставить. Но местные власти, доказывая, что тратить 20 миллионов рублей на вымирающую деревню нецелесообразно, дошли аж до Верховного суда.

- У меня весь дорожный фонд на ремонт дорог 5,5 миллиона рублей, - объясняет глава Чухломского района Бахвалов. - Если мы поставим мост, у нас не будет денег на дороги вообще. Ну что мне делать?

- Да, что делать? - повторял в тихом отчаянии Локтев. - Я ж наконец-то понял, почему проиграл Марине. В прошлом году прокуратура заставила в рамках мусорной реформы установить мусорные баки, и платежки в селе выросли. Также заставили заключить договор с компанией, обслуживающей водопровод (хотя мы сами нормально обслуживали), сбор вырос в разы. И люди подумали: виновата местная власть... А разве это так? Разве это справедливо?!

Бывает, что и ржавые социальные лифты поднимают вверх простых людей

- Хуже не будет! Хуже уже некуда. Пусть Маринка попробует, в любом случае пора что-то менять, - говорят в поселении почти все.

А мы с новой правительницей повалихинского «государства» шли по околице и на безопасном расстоянии от кишащего журналистами села предавались мечтаниям, как обустроить жизнь новую. Честную.

Марина решила не отказываться от должности. Во-первых, как судачат в селе, в районе ей пригрозили: денег на новые выборы больше нет, откажешься - плати 300 тысяч сама. Да и потом, всероссийская слава сделала свое дело...

- Мне тут прислали список книг, которые надо прочитать. Люди заботятся. Они меня так поддерживают! - счастливо смеялась Марина, на минуту забыв, что еще вчера скрывалась от журналистов по чужим углам. - А мне для начала для людей надо запруду построить, чтоб дети купались.

- Ох, дел много! - улыбалась она.

- Почему вас выбрали, как думаете? - задаю я осторожно локтевский вопрос.

- Вы хотите сказать - уборщицу? - кивает. - Знаю, что люди хотят нового, свежего. И это правильно... А то, что я уборщица, так что? Разве это плохая профессия?

- Нет, конечно, - тут уж и я теряюсь. - Нужная.

- Выбор работы здесь небольшой, - вздохнула Удгодская. - Ну что ж теперь - уборщица. Я не стыжусь.

- Откажетесь от должности?

- Нет. Я поняла - за меня люди. Как же я откажусь...

А на прощание я сказал Марине, что она не одинока.

Ржавые социальные лифты, сказал я, бывает, вдруг включаются и выносят людей на неожиданную высоту - несколько лет назад юная домохозяйка стала мэром сибирского Усть-Илимска, а главой иркутского села Юголок сельчане выбрали 21-летнего студента.

- И ничего, - говорю, - справляются. Я за ними слежу. И за вами теперь буду.

- Спасибо, - просто кивнула Марина и пошла в село.

- Давайте я довезу? - осторожно предложил глава района.

- Не надо. Зачем? - улыбнулась уборщица, которой люди вдруг отдали власть, и махнула куда-то в сторону: - У меня же там велосипед есть.

И шагая по жирно блестящей костромской земле, скрылась за поворотом.

Теперь Удгодской надо решать, как по такой дороге идти в светлое будущее.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

А В ЭТО ВРЕМЯ

В двух часах езды на машине из Чухломы в направлении к цивилизации стоит еще один мятежный поселок - Сусанино. Да-да, то самое неприятное для поляков место, где жил и работал Иван Сусанин.

Здесь скрывается от журналистов еще одна легенда странных костромских выборов - водитель автобуса Сергей Давыденко. Он выиграл выборы у единоросса Сергея Журавлева, который правил шеститысячным городком 20 лет.

Сусанинцы тоже говорят: «Хуже быть уже не может. Хотим перемен. Пусть Серега попробует». Причем в долгожданной смене власти люди видят лишь одну неприятность - водителей автобусов в Сусанине всего два, один стал главой, где взять нового шофера?

- Думаю, у людей назрел протест, - говорит проигравший выборы Журавлев. - Люди не могут сформулировать, чего именно они хотят, они просто хотят нового. Они хотят сменяемости власти, не понимая ее рисков.

- Но и вы как-то подзадержались - 20 лет... - говорю.

- Как в Беларуси, да? - усмехается бывший сусанинский глава. - Согласен. Я и думал уйти, но не мог найти преемника. А все потому, что за моей спиной команде было комфортно и люди расслабились - побочный эффект стабильности... Но вот еще странно - чтобы нанять в мэрию специалиста, необходим его диплом, а город возглавить может и дворник. Вообще без образования. Надо бы все-таки подкрутить законодательство...

- С другой стороны, - вздохнул Журавлев, - людям, особенно молодым, надо пройти через это. Им, похоже, надо на своем опыте убедиться, что будет, когда ты голосуешь по приколу или назло. Мне звонили потом избиратели, каялись: дескать, пошутить хотели, не думали, что так выйдет...

Вот только 27-летний паренек, с которым я разговорился у автостанции, где работал будущий мэр, не согласен с бывшим ровно в одном.

- Я работаю в местном цеху по пошиву военной одежды, - говорит. - Пять дней в неделю. С восьми до пяти. И получаю 15 тысяч рублей. Журавлев говорит, что может быть хуже?

- Да.

- Поэтому его мы и убрали. И Сереге поможем. Нам надеяться больше не на что. Пусть уж лучше так.