Защитник главы «Роснано» в суде Леонид Гозман: «Квачков, желая расправы над Чубайсом, разжигает гражданскую войну, которая идет в России уже 150 лет»

В гости к «Комсомолке» пришли основные участники судебного процесса о покушении на главного приватизатора ельцинских времен, экс-главу РАО «ЕС России» и нынешнего руководителя «Роснано» Анатолия Чубайса. Один из самых долгоиграющих судебных процессов в России - по покушению на Анатолия Чубайса - близок к завершению. Напомним, 17 марта 2005 года в Подмосковье была совершена попытка подрыва и нападения на кортеж главы РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса. В рекордно короткие сроки правоохранительные органы задержали подозреваемых - полковника в отставке Главного разведывательного управления Генштаба Владимира Квачкова, двух бывших военнослужащих 45-го полка ВДВ, а в декабре 2006-го - еще одного подозреваемого, сына экс-министра печати РФ Миронова. 5 июня 2008 года присяжные (это был уже третий состав в ходе одного процесса) оправдали троих подозреваемых. Но Верховный суд Российской Федерации отменил приговор и направил дело на новое расследование. 30 июня 2009 года в Мособлсуде началось повторное рассмотрение дела о покушении на Анатолия Чубайса. В гости к «КП» пришли два антагониста: основной обвиняемый - Владимир Васильевич Квачков (В. К.) и официальный представитель Анатолия Чубайса на процессе Леонид Яковлевич Гозман (Л. Г.). Острые углы «Круглого стола» сглаживали военный обозреватель газеты «Комсомольская правда» Виктор Баранец (В. Б.) и спецкор отдела политики Александр Гришин (А. Г.).

Тот самый BMW, простреленный из автоматов (кадры видеохроники). Фото нечеткое - взято из оперативной видеосъемки.

КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ А. Г.: - Представители потерпевшего (Чубайса) недавно объявили, что, если присяжные признают подсудимых виновными, то они будут просить суд не назначать наказания, связанного с лишением свободы. В. К.: - Это не соответствует действительности. Да, я читал, что Чубайс заявлял и Гозман тоже по этому поводу. Но это PR. В чем заключается его суть? Они заявили это не в суде, а журналистам. В суде эта информация отсутствует. Это подлая пиар-акция, рассчитанная на то, что люди услышат звон и, не зная, где он, подумают: вот какой добрячок Чубайс. А на самом деле им очевидно, что и четвертый процесс они проигрывают. И теперь нужно сделать хорошую мину при очень плохой игре. Все это шито белыми нитками. К счастью, пока еще в России существует островок правосудия - суд присяжных. И они видят все эти 67 томов состряпанной галиматьи, фантазий, фальсификаций. Л. Г.: - Мы обратимся к суду с таким ходатайством, если присяжные вынесут обвинительный вердикт. А это решение присяжных, а не наше, как решат, так и будет. Мы убеждены в том, что подсудимые заслуживают сурового наказания. Ведь они присвоили себе божественное право решать, кому жить, а кому умирать. Как в свое время товарищ Желябов и другие решили, что царь-освободитель не должен жить на земле, и убили и его самого, и многих других, случайно оказавшихся на месте взрыва. Так и Квачков решил, что следует убить Чубайса, а уж кто там еще попадет под огонь - не имеет значения. Здесь важно не то, хороший Чубайс или плохой. Относитесь к нему как угодно. Важно, что никто не имеет права присваивать себе функции судьи и палача. Никто не имеет права нарушать главную заповедь: не убий. Поэтому мы считаем, что вердикт должен быть обвинительным, чтобы никто не думал, что может безнаказанно стрелять в своих политических противников. Оправдательный вердикт развяжет руки экстремистам, в перекрестье их прицела может оказаться любой человек.

Но дальше надо смотреть уже не на вердикт, а на целесообразное наказание. Длительный срок может в глазах радикально настроенных людей сделать из преступников героев, а значит, могут найтись и найдутся и другие, не сильно здоровые на голову люди, которые могут взяться за оружие. Мы это уже видели в Приморском крае, эти уссурийские «партизаны», которые убивали людей за то, что они носят милицейскую форму. Мы всерьез опасаемся, что если Владимир Васильевич и его товарищи сядут надолго, то найдутся народные мстители, которые достанут не Чубайса, а милиционера рядом, чиновника, соседа, просто прохожего, который им не понравился. Мы этого не хотим.

Владимир Квачков убежден: Россию надо спасать от «чубайсоидов».

Повторяю, мы с почтением примем любое решение присяжных, но если коллегия скажет «виновны», то мы обратимся к суду с просьбой назначить им наказание ниже низшего, не связанное с лишением свободы. Мы не хотим, чтобы они садились в тюрьму. Не потому, что они не заслужили, а потому, что это меньшее из зол - оставить их на свободе. В. Б.: - А вы смиритесь с любым решением? Л. Г.: - Конечно. Мне кажется, что присяжные проявляют удивительное мужество и они полностью опровергают все разговоры о том, что в России невозможен суд присяжных. Мы примем любой их вердикт с должным почтением. Другое дело - наша точка зрения. Она состоит в следующем: Квачков и его товарищи действительно виновны в попытке убийства нескольких человек. Эта попытка сорвалась. В. Б.: - Круто, очень круто. Каких именно? Л. Г.: - В машине Чубайса, кроме него, были еще два человека - его водитель и его помощник. За ним ехали в следующей машине еще три человека. И эта машина обстреливалась из автоматов, там до черта дырок осталось и так далее. Рядом проезжали еще люди, просто случайные люди, которые тоже попали под огонь. Так вот, мы абсолютно убеждены, что Квачков и его товарищи виновны в попытке убийства нескольких человек, и эта попытка сорвалась по не зависящим от них обстоятельствам. В. К.: - Знаете, меня задержали не через несколько дней, а уже через несколько часов, днем того же 17 марта. Как только службе безопасности Чубайса стало ясно, что моя машина была замечена в районе Жаворонков, а моя дача находится неподалеку. Простите за нескромность, я - фигура широко известная в узких спецназовских кругах, стало понятно, что это вот он и есть этот злодей. Согласно протоколам осмотра этот взрыв петарды в канаве прогремел в 9.20, а я был арестован уже в 13 часов. Там было все готово уже. Вот такая «Зарница» в кустах, я думаю, была нужна Чубайсу. Или кому-то еще. Я думаю, что сам Чубайс вряд ли такое совершил. Скорее всего, это были очередные разборки. Потому что сразу после этого покушения начался распил, уничтожение российской энергетической системы. Отнять и поделить - любимое занятие Чубайса. Он этим и занялся.

Защитник Чубайса Леонид Гозман: «Гражданскую войну в России пора завершать».

ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ - ВОЙНА? А. Г.: - Владимир Васильевич, за что вы так ненавидите Чубайса? В. К.: - Кто вам это сказал? Откуда вы взяли? Вообще в деревнях Чубайсом зовут собак плохих. Вы считаете, что русский народ действительно не понимает, что с ним сделали «чубайсоиды», и любит их за то, что они отняли у нас наше богатство, разрушили промышленность. А. Г.: - Вот опять «чубайсоиды». Это ведь не от любви. А почему не «ельциноиды» или «гайдароиды»? В. К.: - Это то же самое: «ельциноиды», «гайдароиды» и «чубайсоиды». Но вообще отцом приватизации считается Чубайс. Это ставленник западных кругов. А. Г.: - А если посмотреть, что Чубайс просто выполнял приказ. Вот вам как офицеру спецназа командир отдает приказ, в ходе выполнения задачи - безвозвратные потери. Может, была альтернатива, но командир приказал: «Делай так!» Кто виноват, вы или тот, кто командовал? В. К.: - В этом смысле я с вами совершенно согласен. Я - человек православный. Сказать, что я ненавижу Чубайса, совершенно неверно. Я просто отношу к врагам веры и Отечества ту систему, внутри которой действуют и Чубайс, и остальные..., которые набежали на Россию, на Советский Союз в 90-е годы, когда мировому закулисью стало ясно, что СССР близок к краху, потому что КПСС себя исчерпала. А. Г.: - Владимир Васильевич, вы были членом КПСС? В. К.: - Безусловно, да. Более того, я был даже кандидатом в делегаты последнего съезда. И на партийной конференции в ТуркВО в 1990 году я выступил: или мы действительно реформируем и партию, и армию, и государство, или эта система рухнет, потому что она себя изжила. Меня назвали белогвардейцем, военным диссидентом. И не пустили в Академию Генштаба. Меня отставили за эти убеждения. А. Г. (в сторону): - Православный член богоборческой КПСС? Впрочем, у нас таких сейчас... В. К.: - Чубайс поставлен Западом! Это смотрящий за Россией, на определенном жаргоне. Иерархия существует в мировом закулисье. Они уже отняли и делят наше добро.

Военный обозреватель «КП» Виктор Баранец: «Про оружие поподробнее».

В. Б.: - Господин Гозман, как вы смотрите на аргументы господина Квачкова? Л. Г.: - Сложный вопрос. По образованию я психолог. У меня есть психотерапевтический опыт. То, что говорит Владимир Васильевич насчет закулисы, заговоров, это вызывает абсолютно психиатрические ассоциации. Вера в заговоры - вещь очень характерная. Могу сказать, на какой диагноз это похоже. В. К.: - Диагноз - православие. Л. Г.: - Вообще-то это шизофрения, осложненная системным мегаломаническим бредом. В. К.: - Да, и Господь шизофреник у нас, и вера православная - шизофреническая. С точки зрения мировой закулисы... Л. Г.: - Можно я закончу? В. К.: - Две тысячи лет вы это заканчиваете. А. Г.: - Господа, извините, можно к теме вернуться? Леонид Яковлевич, вы сказали, что были против второго процесса. Почему? Л. Г.: - Был один процесс и один приговор, который признал факт покушения, никакой не имитации, и который счел доказательства вины Квачкова и других его товарищей недостаточными. Мы считаем, что этот приговор надо принять как факт. С нашей точки зрения, была совершена судебная ошибка. Но судебная ошибка, оправдавшая виновных, значительно лучше, чем другая судебная ошибка - наказание невиновных. Поэтому мы не хотели подавать никаких апелляций. Подала прокуратура. И был назначен второй процесс. В. К.: - Во-первых, вброшена ложная информация господином Гозманом в отношении суда присяжных. Первый суд присяжных начался в 2006 году. Год шло следствие, мы год сидели в тюрьме. И 1 марта 2006 года дела были переданы в суд, но начался он где-то в октябре только. Но уже через три месяца, в декабре, первую коллегию присяжных заседателей разгоняет судья. В законе вообще не предусмотрен роспуск коллегии присяжных. Судом предусмотрена замена одного присяжного на другого. Почему разогнали? Присяжные узнали, каким образом выбивались или фальсифицировались показания, того же свидетеля Игоря Корватко, которого похитили и отвезли в Тверь в спецприемник, - их разгоняют. Набирают вторую коллегию присяжных. В декабре 2007 года разгоняют и их, когда стало очевидно, что и вторая коллегия нас оправдает. Тогда в 2008 году (все это время мы сидим в тюрьме) набирается третья коллегия присяжных заседателей, которой разрешено было в июне 2008 года вынести вердикт. Он оказался оправдательным. Я убежден, что и сейчас присяжные пр имут правильное решение.

Спецкор «КП» Александр Гришин: «Полковник, за что вы так ненавидите Чубайса?»

...СПАСАЙ РОССИЮ В. Б.: - Владимир Васильевич, за прошедшие годы из фигуры широко известной в узких кругах спецназа вы стали фигурой просто широко известной. Насколько выросло число ваших сторонников? В. К.: - Я в силу необходимости обречен был стать общественной фигурой. Количество сторонников выросло очень сильно. Но сейчас, когда согласно решению Всероссийского офицерского собрания было создано Всероссийское общественное движение «Народное ополчение им. Минина и Пожарского», а я являюсь его руководителем, их будет еще больше. Тем более что, предвидя оправдательный вердикт, против меня начали очередное дело. 20 июля по многим городам прокатились десятки обысков у руководителей и активистов «Народного ополчения», в том числе и у меня. В 6 часов утра по всей России одновременно: Омск, Курган, Владимир, Санкт-Петербург, Москва, несколько городов Подмосковья, Волгоград, Воронеж, Новосибирск... В. Б.: - Что-нибудь нашли? В. К.: - Изъяли листовки, изъяли флаги «Народного ополчения», две укавэшные радиостанции, нашли приборы. Ну, такие... Часто бизнесмены не хотят, чтобы их прослушивали. А. Г.: - Глушилки? В. К.: - Да. Глушилки стоят дорого. Есть кулибины, которые этим занимаются. Есть спрос, есть предложение. Поскольку я человек (извините за нескромность), который никого не обманывает, не кидает в отличие от некоторых, никому две «Волги» не обещал на ваучер, то есть что говорил, то и делаю, поэтому мне люди в качестве посредника доверяют. А. Г.: - Знаете, я был на сайте «Народного ополчения». Меня неприятно удивило, что приветствуются «приморские партизаны», забрасывание бутылками с горючей смесью пунктов милиции и т. д. И вот это вот резануло: «Мы в оккупации»! Кто мы? В. К.: - Русские. А. Г.: - А татары, башкиры, чукчи? В. К.: - Конечно, вся Россия в оккупации мафией и завезенными ими инородными структурами. А. Г.: - А убийства милиционеров? Просто так. Они же ведь тоже русские. В. К.: - Скажите, полицаи во время Великой Отечественной были русскими? Вот вам и ответ на вопрос. А. Г.: - Тогда армия у нас тоже оккупационная? В. К.: - Нет, конечно. А. Г.: - Почему? Милиция оккупационная, а армия нет? В. К.: - Армия не давит народ еще. Я говорю, нынешняя оккупация отличается от тех оккупаций, которые были раньше. Мы находимся в культурно-духовной, финансовой, экономической оккупации. Это подмена православных ценностей, это накопительство, гедонизм и все остальное. Уничтожается культура. У меня сын окончил философское отделение, получил диплом философа. Как вы думаете, какой первый предмет находится в дипломе? Думаете, философия? Английский язык! Почему в дипломе философа первым стоит английский, а последним русский? Это унижение. И ГАРТ ОТЕЧЕСТВА... А. Г.: - Леонид Яковлевич, а вам не кажется, что, ходатайствуя о приговоре ниже минимума, вы, наоборот, поощряете безнаказанность. Л. Г.: - Понимаете, они ведь пытались убить Чубайса, не чтобы завладеть его имуществом. Они в него стреляли как в политического врага. Это гражданская война, которая в нашей стране началась 150 лет назад с охоты на царя-освободителя. Мировой и наш опыт показывает, что гражданскую войну нельзя выиграть, в ней нет победителей. Ее можно только остановить. А сейчас - только начало успокаиваться - опять стреляют. Нельзя раскручивать спираль насилия. В нашей стране много примеров того, как за справедливым приговором политическим убийцам наступало не успокоение, а череда новых преступлений. Мы хотим, чтобы в России не стреляли. Государство предельно слабо, правоохранительные органы коррумпированы, защитить практически никого не могут, а часто и не хотят. Так стоит ли подвергать опасности жизни других людей? Квачков уже засветился, про него уже все известно, и такого зла, как раньше, думаю, причинить не сможет. И с этой точки зрения, мне кажется, меньшее из зол - их в тюрьму не сажать. Конечно, речь идет не о прощении и не о надежде на раскаяние. Призывать их к раскаянию - как искать пульс на протезе. Они абсолютно убеждены в своей правоте. Тот мир, который в их сознании существует, абсолютно целостен, в нем нет никаких дырок. Кстати, в том мире, к которому они стремятся, меня, как вы понимаете, не пригласили бы на радио, а повесили бы. В. К.: - Почему вы здесь находитесь, Гозман? Скажите вашу настоящую фамилию! Л. Г.: - Она такая и есть. Мои предки здесь воевали за свободу и независимость России. И в Первую мировую войну, и в Отечественную. Один мой дед в 41-м был в московском ополчении. Другой и вся его семья, в том числе и мой отец, провели блокаду в Ленинграде, и оттуда, из Ленинграда, отец ушел на фронт. Сейчас ему 85 лет, после войны и всю жизнь он работал в военной промышленности. Моя мать всю жизнь работала врачом и спасала людей. В. К.: - Почему вы все это не делали в Израиле? Л. Г.: - Вам очень трудно понять, что вы не имеете монопольного права на Россию. В. К.: - Как это не имею? Я русский, Россия - мой дом. Л. Г.: - И мой тоже. В. К.: - Нет, вы здесь гость, уважаемый Гозман. Л. Г.: - Нет, мы все здесь хозяева. И вы, и мы. В. К.: - Вот это их суть! Они здесь тоже хозяева! Л. Г.: - Можно я закончу? Мне трудно этот бред слушать. Я считаю, что права на Родину не зависят от того, сколько поколений ваших предков похоронены в этой земле. Я не знаю, в каком веке - в XVII, XVIII - мои предки пришли в Россию. Они были простые люди, генеалогического древа у нас нет. Но я знаю, что это моя Родина, которую я готов защищать, если нужно, с оружием в руках. Надеюсь, что без оружия. В. К.: - Про оружие подробнее, господин Гозман. Л. Г.: - Я командир взвода 122-миллиметровых гаубиц М-30. Я лучше всех стрелял из 200 курсантов. Здесь живут мои дети, здесь растут мои внуки, и надеюсь, что так и будет. Надеюсь, что в нашей стране никогда к власти не придут люди, которые разделяют людей по национальному признаку. А. Г.: - Знаете, по-моему, пора заканчивать. И пусть это не относится к основной теме разговора, я все же тоже выскажусь. Я не очень давно вернулся из Киргизии после июньских событий на юге этой республики. Могу сказать, что там в городах просто было нечем дышать из-за гари от сгоревших домов и людей. И там тоже все началось с того, что киргизы стали задавать вопрос: что гости узбеки делают на их земле? Хотя узбеки жили там сотни лет в Ферганской долине, а эта часть долины отошла Киргизии всего несколько десятилетий назад. Мне очень не хочется, чтобы мы начинали задавать вопросы о том, кто что делает на этой земле и какая национальность тут гостюет. Просто потому, что все это закончится дымом и гарью, по сравнению с которыми нынешняя гарь от горящих торфяников - это детский лепет. А за беседу спасибо. Думаю, многое в деле Квачкова стало понятнее.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО Квачков Владимир Васильевич. Родился в 1948 году. Окончил Дальневосточное суворовское и Киевское высшее общевойсковое командное училище. С 1969 года служил в Пскове в бригаде спецназа. Участвовал в военных конфликтах в Афганистане (1983), Азербайджане (1990), Таджикистане (1992). С 1994 года служил в Главном разведуправлении Генштаба. С марта 2005 года находился в следственном изоляторе «Матросская Тишина» в связи с обвинением в покушении на Чубайса. 26 августа 2008 года Верховный суд РФ отменил оправдательный приговор по делу о покушении на Чубайса и направил дело на новое рассмотрение. Награжден орденом Красной Звезды и орденом Мужества.