Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+7°
Boom metrics
Политика19 августа 2016 18:34

Как мы сидели в Белом доме во время путча 1991 года. Дневник

"В стране переворот... Горбачев отстранен, в хунте - Янаев, Крючков, Язов..." Так я узнал о путче [а что вы помните о событиях тех лет?]
Август 1991 года изменил судьбу целого поколения

Август 1991 года изменил судьбу целого поколения

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

Эти записи не являются дневником в общепринятом смысле - с 19 по 21 августа трудно было вести подробный дневник - были совершенно другие заботы. Многое еще будет вспоминаться и уточняться. Но какие-то пометки я тогда делал и после, числа 22-го, постарался изложить, пусть кратко, то, что мы увидели и узнали за трое суток путча, тем более, что по иронии судьбы редакция газеты «Россия» в это время стала единственной редакцией газеты, находящейся в Белом доме России.

В спешке я мог перепутать какие-то моменты по времени, но по ощущениям - все точно.

Об ощущениях, кстати. Можно, наверное, позже ржать и краснеть, говорить, что все было фарсом. Не знаю. Я точно знаю, что в момент путча все было настоящим - и страх тоже.

Так что выкладываю записи такими, как они были, не правя совсем.

С мелкими примечаниями.

19 августа 1991 года.

7 часов 30 минут и позже.

Отвел Сашку в детский сад. Странно: в киосках нет даже "Правды".

В половине восьмого утра, открыв дверь квартиры, увидел взъерошенную жену - Верку: "В стране переворот... Горбачев отстранен, в хунте - Янаев, Крючков, Язов..."

Так я узнал о путче.

По телевидению передавали сплошную классическую музыку, как в нашей стране бывает только при трауре по "великим деятелям партии", в радиоэфире - тоже пустота, только прорывается "Эхо Москвы", независимая радиостанция. Сообщают: к власти пришел какой-то ГКЧП, зачитали обращение Янаева, за ним, кажется, Лукьянова, а потом диктор сказал, что по сведениям редакции к Москве движутся танки и в эфире наступила тишина - прочное шипение, то ли "Эхо Москвы" заглушили, то ли просто выключили станцию...

В это время в гостях у нас была собкор нашей газеты по Ленинграду Лариса Усова. Вера подняла ее крылатой фразой: "Вставай, подруга, у нас переворот!" Лариска обалдела. Попросил ее связаться с Ниной Андреевой, автором знаменитого "манифеста антиперестроечных сил", опубликованного в "Совраске" («Советская Россия», газета -прим. 2010) - "Не могу поступиться принципами".

Лариса позвонила, Андреева, хоть это было и около восьми утра, оказалась на ногах и довольно бодро откомментировала путч: поддерживает ГКЧП, видит в этом основу стабилизации положения в стране и появление, наконец, реальной власти и т.д.

Сказал жене, что продать из моих вещей, если что случится. Я попросил эвакуировать некоторые документы, письма, личные мои дневники. Записные книжки. Она отпустила меня на работу, перекрестив. Я не сомневался, что никто не посмеет из домашних меня задержать.

Рванул в Белый дом. На улицах спокойно. Может быть, те, кто едет сейчас в метро просто еще ничего не знают, мало кто включал телевизор. И у здания Кабинета министров СССР, а это - соседний дом с нашим на Пушкинской улице, суеты нет. Но зато множество черных "Волг". Флаг СССР развевается, как ни в чем не бывало. Дурацкая судьба: здесь некоторое время в Госстрое работал Ельцин.

У входа в БД уже автоматчики, но милиционеры.

Пока пропускают. Вокруг никого нет, разве что несколько журналистов, но их отсекают.

Редакция "России" узнала о путче никак не позже 8 утра: оказалось, что услышав сообщение ГКЧП заместитель главного редактора Сергей Байгаров и я стали встречно обзванивать из дома всех ребят, вызывать на работу, хотя точно еще не было известно, удастся ли пройти в Белый дом, не блокирован ли он, есть ли вообще еще "Россия", другие газеты.

Борис Ельцин и бывший глава службы безопасности Александр Коржаков.

Борис Ельцин и бывший глава службы безопасности Александр Коржаков.

8 часов 30 минут.

Первая оценка того, что узнал из телевизора: газеты закроют наверняка, прижмут серьезно частный бизнес, предпринимателей просто пустят по ветру. Раз в ГКЧП Пуго и Язов - переворот военный, они уже репетировали в Вильнюсе, когда убивали людей, штурмуя телевидение и парламент, затем - в марте вводили войска в Москву во время чрезвычайного съезда народных депутатов РСФСР.

Тогда реакция москвичей была мгновенной и резкой - люди были готовы голыми руками штурмовать армейский заграждения. А сегодня?

9 часов 15 минут.

Редакция собралась. Пришли все, даже ребята, которые у нас не работают, но работали раньше.

Художник Юра Толкачев, Леша Новиков, бывший заместитель главного редактора. Вопрос: что происходит и что будем делать?

Где Ельцин и Хасбулатов (его зам. прим 2010) - неизвестно.

Сергей Байгаров :

- Хасбулатов здесь, пытался связаться с Янаевым, но ему ответили в секретариате Янаева: "Геннадий Иванович ночью много работал, уснул, просил не беспокоить".

Известно, что министры почти все были на дачах, сейчас едут в Москву. Попытались связаться с Михаилом Полтораниным, министром информации, но телефон в машине не отвечает: не исключено, что его просто "отрезали".

У нас в редакции связь пока работает. Никто еще не звонил нам, впрочем, это тяжело - мы сами с телефонов не слезаем.

9 часов 40 минут - 10 часов 00 минут.

Принесли первое воззвание Б.Ельцина "К гражданам России". Самого Ельцина никто из нас пока не видел. Но, говорят, он прорвался с дачи, хотя его там обложили со всех сторон, однако, чекисты опоздали минут на двадцать.

Надо было с воззванием что-то делать, но новости по радио неутешительные: газеты демократов, вероятно, выходить не будут. В Минпечати подтвердили: путчисты ставят типографии под контроль.

Говорят, в "Литгазете" выставили посты в типографии - у печатных машин и приказали стрелять в любого, кто попытается машину запустить.

Я позвонил на "Радио России" знакомым ребятам - Саша Поклад из службы информации сказал, что эфир им отрезали.

Но сидеть просто так не хотелось тем более, что вслед за воззванием пошли первые документы из ВС РСФСР. Их размножают пока на ксероксах.

Принесли еще один Указ Ельцина: считать объявление ГКЧП антиконституционным и квалифицировать его действия как государственный переворот.

Внизу под окнами редакции что-то загрохотало - молодые ребята тащат ванну, начинают строить баррикаду. Наши пошутили: "Первая ванна в защиту демократии".

Сергей Байгаров, тоже зам. главного, сказал, что мы можем попробовать выпустить небольшую газету, техника - компьютеры, ксероксы - позволяла.

Второе решение - об эвакуации редакции. Но разговоры об этом, возникая каждые полчаса, как-то тихо и заканчиваются.

Говорят: надо уходить, иначе если будет штурм - вышибут. Спорим.

У меня намерение - остаться при любых обстоятельствах, как бросить газету, которую своими руками создавали? Да и по разговорам ребят чувствуется, никто не уйдет. Даже если прикажут. Хотя иллюзий ни у кого нет - работы больше не будет, газеты - не будет, выбивать нас из Белого дома России будут жестоко.

Юра Толкачев, наш художник, сел за компьютер, Андрей Шарый, Сережа Данилочкин, другие ребята-корреспонденты побежали за первыми материалами, и первые 50 экземпляров листовки с воззванием Ельцина "К гражданам России!" мы вынесли через главный подъезд к людям, которых у Белого дома собралось уже несколько сотен.

Выйти трудно, идем через пустой внутренний двор, там омоновцы или кто - не понятно, с автоматами, какие-то телевизионные машины, но в общем пусто. Отдавать трудно - сметают, пытаясь взять листовки. Поднимаем руки с листками над головой, ныряем в толпу, приседая.

Около 11 часов.

Заседает экстренный Президиум ВС.

Мы печем листовки.

Президиум готовит постановление по признанию ГКЧП неконституционным, но пока двое против принятия такого документа - Исаков и Исаев. Непонятно, почему ничего не говорит об этом ВС СССР. Его-то никто не отрезал от мира.

По радио - только классическая музыка и заявления хунты. По ТВ - "Лебединое озеро".

Мы продолжаем печатать листовки. Баррикад вокруг здания уже минимум три. Вооруженная охрана ходит по этажам. Но так и не понятно, кто же нас охраняет. Говорят, на нашу сторону перешел ОМОН, чей? Говорят, что корреспондентов внутрь Белого дома по-прежнему не пускают.

Нас попросили уйти, всей редакцией. Я отнес письмо в приемную Хасбулатова (зам. Ельцина - прим. 2010) с просьбой оставить нас, как газету. Помощник обещал помочь, черт его знает, сработает ли. Важно остаться.

12 часов 10 минут.

Приехал, добравшись из Подмосковья, наш главный редактор. Теперь мы в сборе. Почти: неизвестна судьба троих ребят.

По радио - очередное постановление ГКЧП. Запрет газет. Теперь все ясно. Оставлены только коммунистические газеты, из тех, что считаются "официальными" и военные. Очень много звонков в редакцию, связались с АДН, "Экономистом", другими зарубежными редакциями.

Передаем по факсу материалы, все, что удалось раздобыть. Непонятно, почему до сих пор не отключили связь в Белом Доме. Вероятно, идет прослушивание всех телефонов, чтобы знать обстановку внутри здания. Много звонков от горожан: танки на Ленинградском пр., на Дмитровском ш. Можно проследить, как они движутся.

Около 13 часов.

Ельцин. Оказывается, он с утра в Белом доме. Пытался связаться с Горбачевым - бесполезно. О судьбе Горбачева ничего неизвестно, кроме как из "официального источника" - от восьмерки заговорщиков.

Ельцин приехал, ребята видели, очень сердитый и решительный. После экстренного Президиума ВС РСФСР провел первую пресс-конференцию, которую закончил словами: "По нашим сведениям, к Белому дому движутся пятьдесят танков. Так что спасайтесь, кто может, господа журналисты, а мы тут еще останемся и поработаем!"

Позвонила наша сотрудница, старший корректор, Галя Филатова:

- Андрей, у нас под окнами танки!

Я отвечаю:

- Черт с ними, приезжай срочно на работу!

- Я на работе уже...

Многое еще будет вспоминаться и уточняться

Многое еще будет вспоминаться и уточняться

Фото: ТАСС

Только тут я сообразил, что раз она на работе, на 11 этаже БД, то танки - у Белого дома, со стороны набережной, ее как раз видно с одиннадцатого этажа, где сидит Галка и девчонки-наборщицы.

Первые танки выстроились вдоль здания со стороны набережной. Мы поднялись на 11-й этаж, чтобы посмотреть, сколько их. Насчитали пятнадцать. Но, видимо, есть еще, за углом слева, не видно. Прекрасная погода, бешеное солнце, мост еще не перекрыт - идут машины. И эти танки у цоколя парламента смотрятся дико.

Девчонки молчат.

Я отпустил домой всех лишних - корректуру, проверку. Попрощались. Женщинам очень страшно, но и нам не слаще, честное слово. Корректора наши, мужественные дамы, попрощались чинно и очень тепло:

- Держитесь тут... Мы с вами! Когда завтра выходить на работу?"

-Бог с вами! - говорю. - Кто же это знает. Позвоните. И если мы будем... В общем, звоните. Они ушли плача...

В лифте все тоже молчат, стоят у стенок, но лица у всех разные - у большинства суровые и мрачные, у некоторых - спокойный и веселые. Одна дама:

- Что, дождались? Ну теперь вам наши покажут!

Я огрызнулся, почему-то весело огрызнулся и тактично. Не ожидал от себя!

Впервые произнесено слово "штурм". В марте не было так страшно, потому что танки воспринимались абстрактно - военная техника в городе.

Но вот эти...

Зеленые, приземистые, сорок тонн мертвой брони.

Эти пришли по нашу душу, по каждого, кто есть в Белом доме.

Это страшно...

Кажется, такого ужаса я еще не испытывал.

Но рядом ребята - вроде спокойны, шутят.

Понесли вниз листовки с Байгаровым, со стороны главного входа. Доехали на лифте на первый этаж. Открывается дверь - на нас смотрят молодцы в пятнистой форме с автоматами и один - в штатском. Он Сергею говорит:

- Ты еще жив?

Шок. Оказалось - нашим, а этот парень знает Сергея. Я уже думал, что - все!

Ельцин на сессии сказал - пятьдесят танков. Но, вероятно, это еще не все, потому что стало известно: подняты Таманская и Кантемировская дивизии, спецчасти, воздушно-десантные дивизии, по слухам, на город движутся войска КГБ. Кто на нашей стороне - непонятно. В охране Белого дома, может быть, человек двести - триста. Ходить можно по зданию абсолютно свободно.

Ельцин произнес речь с танка, зачитав воззвание. Боже, как повторяется история! Ленин вещал с броневика, но - по другому поводу.

Все ждали, что он выступит с другой стороны здания, где собралось уже несколько сот человек. Но... Говорят, из-за снайперов, которых заметили на крышах близлежащих домов. Его слушали едва десятка два-три журналистов.

Нас предупредили, чтобы мы не слишком раскрывали окна. Пришли военные и приказали: опустите жалюзи...

Но окна сейчас едва ли не единственная возможность быстро распространять листовки - бросаем из холла с нашего пятого этажа, и ветер с Москва-реки относит их направо, к толпе у тыльной стороны здания, через нашу баррикаду.

Пока из танков никто не стрелял.

Обстановки в городе не знаем. Не знаем даже, где и сколько наших, где баррикады на близлежащих улицах.

Внизу, на автостоянке, мужики на руках относят и отталкивают в стороны автомобили, расчищая место для новой баррикады. Говорят, кто-то приехал или прилетел из Вильнюса, а может и был здесь и подсказывает, что баррикады надо строить в три ряда. Опыт. Говорят, есть первые афганцы.

Теперь так: первая баррикада на углу улицы Рочдельской, вторая - у автостоянки метрах в двадцати от первой, третья - под нашими окнами, четвертая чуть дальше, за нами. Баррикада на главных ступеньках со стороны набережной. Баррикаду строят у СЭВа, остального просто нам не видно.

14 часов.

Последние сведения: тяжелые танки на Крымском мосту, бронетехника в центре города.

14 часов 30 минут.

Позвонил домой, чтобы предупредить, что все в порядке, мы работаем. И чтобы не выходили на улицу.

Вера сообщила - бронетехника вокруг здания Кабинета министров - гнезда Павлова. Я так и думал, что он в этой истории главный. Еще бы - до этого пытался всеми силами протащить именно свою экономическую программу, а теперь вот появился такой сногсшибательный шанс!

Несколько дней назад я был на его пресс-конференции в Кабинете министров. Лениво и долго он рассказывал об остановке в стране, развале хозяйства. Правда, от упоминания чрезвычайных мер удержался. А ведь уже наверняка знал!

17 часов.

Перед зданием ВС РСФСР - демонстрация. Выступил Силаев (председатель Совета министров РСФСР - прим. 2010).

Наши девушки, так и не ушедшие из редакции, Таня Волошина, Лена Москалева, умудрились взять интервью у Силаева, пожалуй, первое интервью журналистам: - Для нас, как и для всего народа, случившийся переворот стал полной неожиданностью..,-сказал Силаев.- Но мы не в панике. Мы работаем и уверены, что нам удастся отстоять то, что с таким трудом было завоевано... Россия выпрямится! Утром я проводил заседание Совета Министров РСФСР. Я сразу сказал собравшимся: определяйтесь, каждый должен сделать свой выбор. Мы оторваны сегодня от всех каналов связи со средствами массовой информации, поэтому я хочу через газеты "Россия" обратиться ко всем россиянам... Мы безоружны, у нас нет танков, орудий, пушек. Но мы рассчитываем на поддержку россиян и верим: реакция не пройдет!

Нам принесли еще одно обращение Ельцина - к Патриарху Алексию II.

В здании паники нет. Входы перекрыты теперь уже прочно - два-три ряда охраны. Все с автоматами, оружие роздали и депутатам.

У здания много людей в серой омоновской форме. Словом ОМОН сейчас пугают: в Прибалтике и Закавказье с ним связано насилие, погромы телецентров, сел. Но по внутреннему радио объявили: это ребята наши, занимают позиции для обороны Белого дома. Спасибо.

Около 18 часов.

Иду в приемную Хасбулатова, чтобы договориться с охраной, чтобы разрешили остаться в здании ребятам нашей редакции на ночь. Решили: останутся четверо - Толкачев, я, Бережной, Байгаров. Помощник: "Я не знаю, кто должен дать разрешение, просто звоните, если будут просить уйти..."

В холле у приемной Хасбулатова - перевернутые кресла, на них взгромождены журнальные столики.

Баррикада? Кого она может сдержать?

Темнеющая площадь за окном. Только что принесли обращение Ельцина к солдатам - не стрелять в народ, подписано в 17.10.

Ждем, ничего почти за окнами уже не видно, портится погода.

18 часов 30 минут.

Вернулись с Таней Волошиной от начальника пресс-службы Президента В.Сергеева, к которому просил заглянуть Силаев, чтобы тот просмотрел интервью "России". В приемной Сергеева какие-то уцелевшие журналисты, обалдевшие. Девочка печатает на машинке, раскладывают по столу какие-то листовки и распечатанные указы Ельцина. Не важно, кто - все равны, никто ничего не спрашивает, кроме: вам чем помочь? Вы выходите?

У вас можно напечатать то-то и то-то? Сергеев, седой, очень энергичный, уже замученный прессой, смотрит листок вскользь, одновременно набирая номер телефона, видно, что ему не до нас. Говорит: "Печатайте!"- и просит принести ему комплект листовок, то, что вышло. Смеемся: "Уже для истории?" Нервный какой-то у нас смех.

После 21 часа.

Вокруг Белого дома то там то здесь - эхо танковых моторов. Невольно, как пеленгатор, поворачиваешь голову вслед за этим эхом.

22 часа 19 минут.

Сколько народу у Белого дома - непонятно.

Информация идет только из пресс-центра Верховного Совета и от пресс-службы Президента. Там в комнате-предбаннике полно ребят, видел знакомых из "Комсомолки". Сказали, что редакция и вообще улица "Правды" оцеплена бронетранспортерами, газеты не выходят.

В Российской Телерадиокомпании ребята мучаются без дела. Это действительно мучительно, хорошо, что мы работаем.

(Позже Леня Азарх, ведущий "радио России", рассказал, что ребята собрались, понимая, что придут брать. Марина, его жена, собралась идти с ним - столько лет вместе прожили. Вещать было нельзя и они, действительно, просто собрались в кабинете у Давыдова и занимались тем, что звонили в разные города и передавали новости по телефону).

Нам все равно, даже если ночью нас штурманут, а в редакцию ворвутся молодчики с автоматами, мы свое дело сделали: информационный голод страшный, а листовками мы его хоть как-то снимаем. Люди рассказывают, что наши листовки уже расклеивают в метро.

Радио по-прежнему не работает, только внутренняя сеть Верховного Совета, с утра. Несколько громкоговорителей вывели прямо на балкон с тыла здания, к людям, передавали прямую трансляцию с сессии ВС РСФСР, другие выступления, ведет передачи Белла Куркова, ленинградский депутат и тележурналист, ведущая "Пятого колеса".

Временами, когда передача обрывается из-за того, что техника не выдерживает, с улицы раздается мощный рев и свист - люди на баррикадах требуют информации. (За эти несколько дней, правда, Бэлла надоела нам своим голосом смертельно: радиотрансляция аварийная, принудительная, до радио не дотянешься - оно за решетками вентиляции под потолком практически каждого кабинета.

А единственное место, где можно было поспать, когда сон уже добивал, наша комната на 11 этаже, корректорская. После нескольких попыток заснуть на вторую ночь я пошел искать Куркову, чтобы, ей-богу, заткнуть хоть как-то это вещание, истеричное и нервное по-женски. Но радиопункт охраняли так, что невозможно было даже узнать, где он находится, я до сих пор так и не знаю. Бэлла съела половину наших нервов - это точно.)

Нам звонят отовсюду из Москвы. Из других городов. Я говорил с Таллинном, с Уралом. Есть сведения, что не везде путчистам удалось подмять под себя телевидение: в Красноярске, в Нижнем Новгороде депутаты обратились к жителям и - против ГКЧП.

На дальней видной еще от нас баррикаде разворачиваются прицепы с песком. Мы с ребятами смотрим на это, понимая, что если пойдут тяжелые танки, эта защита вряд ли выдержит. Но все-таки в кольце людей как-то спокойнее.

Тогда реакция москвичей была мгновенной и резкой - люди были готовы голыми руками штурмовать армейский заграждения

Тогда реакция москвичей была мгновенной и резкой - люди были готовы голыми руками штурмовать армейский заграждения

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

Около 23 часов.

Сломался ксерокс. Витя Бережной починить не может, что-то серьезное. Вышли к людям через 8 подъезд уже названный "подъездом прессы" (там пресс-центр ВС РСФСР). Крикнули: "Есть ли мастера по ксероксу?" Нашлись двое ребят. Охрана, узнав, что это для "России" пропустила. Обиднее всего было бы, если бы сейчас мы остались без дела. Люди с "нашей" баррикады каждые 20 минут требуют листовки. Ребята чинят ксерокс.

23 часа 10 минут.

Позвонили из Вильнюса: по улицам города прошли две большие колонны танков. Вернулся наш корреспондент из аэропорта Домодедово Николай Чемякин, отвозил листовки. Отрывают с руками. Узнал: читинские пилоты гражданской авиации готовы начать забастовку.

Оля Булле сидит в комнатке Российского информационного агентства, ловит для нас сведения. Мы договорились с корреспондентом РИА Левой Аксеновым об обмене информацией: чем больше сейчас каналов для ее распространения, тем лучше.

(Лева, как узнали позже, веселый толстый человек, позвонил Стародубцеву (член ГКЧП - прим. 2010) в гостиницу "Октябрьская" ЦК КПСС, узнав, что тот вошел в хунту. И между ними состоялся примерно такой разговор. Лева:

- Ну, как себя чувствуете? Стародубцев:

- Нормально. Мне уже собираться? - он ждал машину ехать в Кремль или к Павлову. Лева:

- Ага, с вещами на выход! Вас уже в камере ждут. Стародубцев:

- Кто это говорит?! Отбой.

Появилось много иностранных корреспондентов. Даже на Аляске я столько не говорил по- английски! Раздаем им наши листовки, ксерокопии Указов Ельцина.

Нас предупредили, что ночью может быть штурм, попросили погасить максимально свет, зашторить окна. На углу здания напротив - какие-то люди на крыше. Пытаюсь отправить людей спать. Бесполезно. На одиннадцатом сделал что-то вроде "кровати" из стульев, может удастся вздремнуть? Виктор Бережной, наш технический директор, составил стулья прямо в редакции у своего ксерокса, чтобы прикорнутть, когда починят ксерокс. Когда же его починят? Сумеют ли?

20 августа 1991 года.

01 час 10 минут.

Из Ленинграда позвонили: А.Собчак на пресс-конференции сообщил, что комендант города Самсонов поклялся честным словом офицера, что не введет в город войска. У нас по-прежнему работает внутреннее радио. Гавриил Попов призывает к пикетированию издательств КПСС.

К нам забрел очередной иностранный корреспондент, прости интервью с Хасбулатовым. Я его провел, но ничего не получилось.

По радио нам сказали, чтобы мы срочно взяли противогазы. Кто-то из врачей рассказывает защитникам о том, как вести себя при газовой атаке. Позвонили из одной московской больницы - там приказано освободить реанимационное отделение, токсикологию.

Первые слухи: в 3 часа ночи штурм.

Свет на улице тоже притушен. Какие-то дежурные фонари. И в этом полумраке копошатся уже не сотни-тысячи людей. Идет запись в сотни, которым раздаются приказы занять то или иное направление.

В городе, как сообщают, на Смоленке, столкновения жителей с солдатами. Какие-то бронетранспортеры захвачены гражданскими.

Страшный шум на улице. Атака?

Ура! Бурбулис (госсекретарь при Ельцине - прим. 2010) выступил по радио и сказал, что на нашу сторону перешел батальон десантников. Защитников Белого дома просят не волноваться, увидев вооруженных десантников,- они идут занимать позиции для обороны. С техникой?

Мы хорошо слышим рев двигателей под окном.

01 час 15 минут.

Короткое интервью Силаева, даже не знаю, к сожалению, кто из наших успел его спросить и где:

- Большое спасибо всем, кто остался и помогает нам работать, кто охраняет российский парламент. Думаю, что нам с Борисом Николаевичем этой ночью спать не придется - готовится ряд новых указов. Сейчас пока двухчасовое затишье. Держитесь до конца.

Действительно, затишье. Кажется, дождь сильнее. На улице жгут костры. Я не знаю, где и что эти люди едят. У входа в здание стоят живые цепочки. Моторы вокруг ревут то ближе, то дальше. Сведений о продвижении войск много.

02 часа 30 минут.

Мы заверстываем листовку "Обращение народных депутатов РСФСР" - теперь у нас есть еще 10 танков под командованием майора С.Евдокимова! Один из них долго ревет у нас под окнами, но мы никак не можем его разглядеть: наружное освещение притушено. Наконец - видим, встал под нашим углом, у третьей баррикады. Дождит.

Танки проводят депутаты. Как узнаем - на ключевые позиции у Белого дома. Однако знаем - машины без боекомплекта. Если что случится, ребятам остается только сгореть, штурмующие с ними церемониться не будут. Но одна мысль о том, что у нас есть теперь танки великолепна! В детстве я мечтал быть танкистом, знал наизусть тактико-технические данные многих машин. Перед Евдокимовым - восхищение. Майор, он будет просто расстрелян на месте, если путчисты возьмут здание.

В здании снова приказано опустить жалюзи и выключить свет везде, где он не нужен. Предупредили снова: на крышах вокруг - снайперы. В редакции свет выключить не можем. Ксерокс наладили. Кроме того, ребята с улицы принесли и поставили модем. Гоним информацию по каналам электронной связи, по биржевой информационной сети.

Каждые полчаса, уже не выходя вниз, прямо в окно бросаем листовки. Иногда идет дождь, и сильный, и потрясающе, что ребята внизу не уходят, стоят.

03 часа 30 минут.

Из Волгограда сообщают: к городу подходят танки со стороны Московского шоссе. Радио и телевидение под контролем ГКЧП. Из Хабаровска сообщают: там появились наши листовки. Как - неизвестно.

Штурма нет. Но слышно, как ревут танковые моторы то у Калининского проспекта, то за американским посольством, то на Кутузовском.

В момент путча все было настоящим - и страх тоже

В момент путча все было настоящим - и страх тоже

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Около 04 часов.

Нам передали заявление Юрия Власова, бывшего первого силача мира, штангиста, ныне - народного депутата СССР, пожалуй, первое заявление из Большого Парламента - от тех, кто в Кремле. Несколько желтых листков бумаги, написанные на машинке, но, видно, в спешке. За Россию. Молодец. Никаких официальных заявлений от Верховного Совета СССР нет, Лукьянов по-прежнему собирается созывать его 26 августа. Самое время, черт бы его побрал!..

05 часов 45 минут.

Ельцин ночью звонил в Ленинград Собчаку.

Работа немножко утихла. Наверное, штурмовать сегодня уже не будут. В здании раскатаны по этажам шланги пожарной защиты. Тушить? Отбиваться водяными струями?

Снизу, от баррикад, нам в помощь несут бумагу, порошок для ксерокса, люди, приехавшие с мест сообщают, что то, что идет по первой программе радио - разглагольствования о том, что на местах все выступают за ГКПЧ - вранье, почти никто ГКЧП не поддерживает.

В Конституционной комиссии, у Румянцева, забрал инструкцию, как организовать политическую стачку. Заверстано не полностью - новости вынудили отложить эту листовку. Если начать всеобщую стачку - это сильно, но это и возможная дорога к гражданской войне.

Светает. Серо. Дождь. Танк, уже прозванный нами "наша Танка", стоит с задраенными люками - видимо танкисты внутри, а может - в Белом Доме. На броне, позади башни, кто - то поставил им банки со сгущенным молоком, положил под полиэтиленом хлеб, консервы. Рядом - цветы.

Площадь митингует целый день. Микрофон просто не выключается

Площадь митингует целый день. Микрофон просто не выключается

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Около 06 часов.

Звонок в редакцию: по Ленинградскому шоссе идут танки. Этот звонок поднял меня, я уходил немного вздремнуть на одиннадцатый этаж.

Силаев благодарит за первые сутки: продержались!

На 12 часов дня намечен митинг у Белого дома. Возможно, выступит и Ельцин.

О судьбе Горбачева ничего не известно. Слухи: привезен в Москву и где-то содержится под замком.

08 часов 00 минут.

Да, похоже штурма не будет, эти подлецы при свете дня не работают. Поразительно: как коммунисты брали власть в 1917 году ночью, так все вокруг темноты и строят сегодня.

У Белого дома очередь записывающихся в охрану здания. Сформированы отряды из более чем полутора тысяч человек. Много бывших десантников. Александр Мадатян, командир внешней охраны здания, сказал, что бывшие десантники собрались еще вчера к обеду на Красной площади, а потом пошли сюда.

Все время по радио Белого дома передается обращение к защитникам: на провокации не поддаваться, в столкновения с войсками стараться не вступать. Вести себя корректно, но не отступать.

09 часов 20 минут.

Позвонила Галя Филатова. Говорит, что по радио передали о том, что все, кто находится в Белом доме объявлены Янаевым вне закона. Как-то мы спокойно к этому относимся. Даже шутим, хотя на душе и страшновато. Приходит Гена Шалаев, спрашиваем: "Пришел? Скидавай сапоги и - к стенке - ты с этого момента вне закона". Смеется.

По радио - приказ коменданта Москвы о введении комендантского часа. Запрет на распространение листовок (арест или 1000 рублей штрафа), разрешение на личный досмотр. Все "по плану!" Но наши ребята не сильно обращают на это внимание - работают, как работали. Терять уже нечего.

Я не выказываю своего состояния, но жить хочется! Дал себе слово - если все обойдется, никогда больше даже в шутку не говорить, что мне все равно - жить или помереть. Жить очень хорошо, честное слово.

Девчонки пришли на работу. Вот чье мужество так мужество! Таня Тыссовская принесла какое-то неслыханное блюдо, мы тут просидели ночь и теперь на еду набросились. Таня Волошина - горячей картошки, еще чего-то. Андрей Максимов - тоже кошелку, собранную женой. Покормили нас, а потом разбежались по зданию газету кормить, так как с баррикад, едва солнышко выглянуло, снова кричат - "Давай листовки!"

(Еды было очень много вообще. Когда я прошелся вокруг БД, на приступочке у 14 подъезда - длиной метров 30 - стояли молоко, хлеб, сырки и вообще много чего. Любой мог подойти и поесть. Горели костры (ночью и днем), на них что-то жарили. Говорили, что Макдональдс прислал обеды, еще какие-то рестораны, но я не видел сам.

Насчет выпить - не берусь говорить. Наши сотрудники приносили, но не скажу, чтобы много. За все три дня, может быть, было несколько бутылок водки, бутылка виски. И все. Вообще ничего этого не хотелось и интересный эффект - люди трезвели минут за пятнадцать: взбудораженный организм просто перемалывал любое спиртное. Пьяных я не видел ни внутри, ни снаружи, хотя потом много кричали гэкачеписты, что мы - толпа алкоголиков и наркоманов.)

Около 11 часов.

Закончилась пресс-конференция депутатов российского парламента, в том числе - Г. Бурбулиса, госсекретаря. Бурбулис рассказал, что точной информации о Горбачеве по прежнему нет - сообщается, что он в Москве, одновременно - что он на даче в Крыму, блокирован. Депутаты пытаются вести работу в войсках. Солдаты говорят, что до последнего момента не знали, зачем и куда идут, против кого выступать.

- Я опасаюсь,- сообщил Бурбулис,- что если Горбачев в Москве, то единственный шанс у заговорщиков - это получить у него подтверждение об отставке.

Узнал: Руцкой, Хасбулатов поехали в Кремль к Лукьянову. Пока не вернулись.

12 часов 10 минут.

Митинг идет. Народу, по моим подсчетам, тысяч двадцать, если не больше. Кидаем листовки в толпу - нам говорят, лучше выносите вниз: люди бросаются за листовками и возникает давка.

На балконе Белого дома, с тыла здания, огромное полотнище российского флага - десятки метров. Принесли биржевики с Российской товарно-сырьевой биржи.

Выяснилось: нас охраняют Рязанский полк ВДВ, мотострелковый и танковый батальоны. Сколько против нас - не ясно. Но в любом случае, хотя настроение у всех похоже на праздничное, иллюзий нет - если за дело возьмутся профессионалы, нас ничего хорошего не ждет.

Первые сведения о команде "альфа", это КГБ, специально тренированные для борьбы с террористами ребята. Но они же участвовали в штурме телецентра в Вильнюсе, погибший сотрудник КГБ Шацких - их товарищ.

Ельцин выступал на митинге, закрытый охраной, держащей пуленепробиваемые "занавеси" перед его грудью, справа и слева по бокам. Выступали Черниченко, Евтушенко, Боннэр...

13 часов 45 минут.

На шестом этаже, на площадке над апартаментами Хасбулатова, совещаются о чем-то казаки. Приехали с Дона, по своим делам, но видя такое дело - включились в охрану здания. Непривычно видеть здесь, среди ребят в современной пятнистой десантной форме казаков в мундирах первой мировой войны.

Лихие усы, папахи, аксельбанты. Трудно сказать, какие именно формирования все-таки составляют защиту Белого дома. Здесь есть группа из "Алекса", сыскного бюро, группа "Колокол", очень много афганцев, видел даже парня в форме морской пехоты, демобилизованного. Плюс - официальная охрана Президента Ельцина, человек тридцать или сорок, не знаю точно. Всего, как говорится официально, вооруженных защитников Белого дома триста человек.

Здесь же, вот дело удивительное! - люди приходят к священнослужителям с просьбой крестить их. С автоматами, в бронежилетах. Думают ли они в этот момент о Боге? Не знаю. Грешен, я о нем вспомнил только сейчас, когда увидел священников - дел много. Но то, что люди эти, если суждено им погибнуть, хотят погибнуть так, как их предки - православными русскими людьми, это бесспорно. Священников несколько. Я видел Глеба Якунина, а вечером сквозь кордоны прошла целая "депутация" - шедший впереди святой отец нес торжественно крест. Кто они, каких приходов пастыри?

Жаль, если останется неизвестным.

Мне рассказали, что был даже священник, поддерживающий шовинистическую группу "Память": "Я демократов не защищаю и не люблю, но здесь нарушен закон земной и Божий и потому я пришел на баррикады".

Много врачей. Два врача-пенсионера пришли пешком с другого конца Москвы, кажется чуть ли не из Чертанова.

Около 15 часов.

Вернулась делегация от Лукьянова. Ничего нового: не знал, не подозревал. Лукьянов сообщил Хасбулатову о том, что КГБ получило приказ взять Белый дом штурмом.

Приходили ребята из "Комсомолки" - Валя и Андрей Терехины, Лена Аракелян. Я увидел их с балкона во время митинга, когда листовки бросали. Мы сфотографировались на нашем танке. Солнышко, тепло. Я на броне, на башне танка, сел прямо в лужу от вчерашнего дождя. Рядом ребята на костерке готовят что-то поесть. На броне танка лежат цветы, молоко, консервы, сигареты - танкистам. Никто не трогает. Защитники соорудили у нашей баррикады даже не навес, а какую-то печку из кирпичей.

Я попросил Андрея, если Вера пойдет к Белому дому, проводить ее. Спасибо ей - почти не вспоминаю о доме, потому что за дом душа спокойна, раз Вера там, значит все в порядке. Думаю, как будет в пятницу Сашку из детского садика брать?

Люди в потрясающем настроении, словно все на празднике. Можно обратиться к любому за куревом, едою, просто попросить помочь. Стены здания - исписаны лозунгами. Кто - то вручил скульптуре, посвященной революции 1905 года (кстати, баррикады были здесь же, на Пресне) трехцветный российский флаг. И скульптура - за нас!

Около 17 часов.

Митинга все продолжается, к микрофону на балконе может выйти любой, кто есть в здании. Пришла Вера, принесла еду, мой крестик. Благословила.

У дома, на Пушкинской площади, рассказала, у "Известий" стоят танки. Моссовет окружает какая-то воинская часть, ребята в десантной форме, очень загорелые, ни с кем не заговаривают. Офицеры злые. Возможно, переброшены откуда-нибудь с юга, из "горячих точек". Но толком поговорить с женой не успел.

С балкона через громкоговоритель потребовали, чтобы в течение получаса все женщины покинули площадь перед Белым домом.

17 часов 15 минут.

По внутренней радиосети Белого дома также передана просьба всем женщинам в течение пятнадцати минут покинуть здание. Предполагается штурм. О, это всерьез!

Выпроваживаем наших девушек из редакции, плачут. Да и мы тоже готовы... Женщины бегут к лифтам. Говорят, что в 18 часов Белый дом должна штурмовать специальная команда КГБ "Альфа". Сережа Данилочкин хватает за рукав: "В лифте не ездите! Идите по лестнице, если внезапно отключат лифт, застрянешь до победы коммунизма". Поднимаясь с цоколя на свой пятый этаж (все-таки в лифте!) вижу девчушку: бледная, прижимает к груди магнитофон. Спрашиваю - почему вы не эвакуировались? Она слабо так отвечает: "Не могу, мне еще заметку надо написать для газеты..." Боже мой, вот это мужество.

18 часов 10 минут.

Все здание изнутри блокировано. На первом этаже раздают автоматы, бронежилеты и каски внутренней охране и добровольцам. Мы решаем оружие в руки не брать, от нас больше пользы, если мы не прекратим выпуска листовок.

Проводив наших девчонок, уничтожаем списки работавших с редакцией "России", визитные карточки, не дай Бог, за этих людей возьмутся, потому что они были связаны с нами, хоть косвенно.

Опустошив столы и архивы садимся в вычищенной комнате, где отключены уже и компьютеры. Ждем несколько минут молча и... снова принимаемся за листовки. (Я рвал в клочки визитки, заметки, бросал в туалете в унитаз. Но рабочий дневник, который я вел на редколлегиях, никак не рвался - толстый. Тогда я его залил водою: я пишу простыми чернилами и потому все сразу расплылось огромной кляксой.

Оружия боевого у нас не было, действительно. Но едва ли не в первый день нам принесли какие-то коммерсанты газовые пистолеты. Нет, не коммерсанты, а ребята из еврейской общины. Мы взяли, нам рассказали, как ими пользоваться. Носили скрытно. А этажом выше кто-то из таких же попробовал стрельнуть и весь день в лифтовом холле нельзя было пройти от слезоточивого газа! Позже я слышал, что на зов об оружии откликнулись коммиерсанты и привезли в БД несколько легковых машин оружия в багажниках, причем - были, говорят, даже "Узи". Я этого не видел, но въезжающие во внутренний двор БД иномарки - видел. Может, с тем оружием и приехали. А рассказал мне об этом один депутат из комиссии по ЧП, который это оружие принимал.)

Хочется верить тому, что нам сообщают по телефону: по Киевскому шоссе движутся танки из Москвы, с трехцветными флагами!

Но предупредили нас - в 19 часов будет штурм.

18 часов 15 минут.

Приказ Руцкого по радио. Защитникам Белого дома отойти на 50 метров от здания, охране сосредоточиться по 2 человека у окон первого этажа, при попытке деблокирования Белого дома открывать огонь без предупреждения. Мы выключили машины, но сил уйти ни у кого нет. Редакция не работала час, а потом - снова за листовки.

20 часов 00 минут.

Штурм не начат. Сессия Верховного Совета РСФСР идет постоянно.

22 часа 00 минут.

Штурма нет.

Напряжение чудовищное. Приказ Руцкого ребята с российского радио и ТВ повторяют через каждые десять минут. Люди стоят под дождем в 30-ти метрах от здания. Четыре сплошных ленты людей, окружающих Белый дом. Листовки выносим: сильный дождь, бросать их в окно нет смысла.

Раздавать листовки трудно, приходится идти через кордоны. Наш восьмой подъезд прикрыт еще и поставленными у дверей грузовиками. Время от времени мгновенно повисает над площадью тишина: люди слушают то там то здесь взревывающие моторы.

Отправил Сашу Бомзу с депутатами в войска, чтобы привез фотографии. Машин не хватает, депутаты едут на своих. Даже не знаю, в чью машину его втиснули. В комнате, где распределяли машины, потрясающая сцена: координатор разговаривает с диспетчерами гаража, а те машин Совета министров Верховному Совету для поездки в войска не дают. С ума можно сойти! Такие дела, а бюрократический аппарат работает - путч, не путч, плевать: не положено ВС РСФСР совминовских машин - так не положено.

Вестей от Бомзы нет.

Ждем ответа - удалось ли переагитировать войска.

21 августа 1991 года.

Ночь.

Снизу многотысячный крик. Группа людей, человек восемь, быстро идет вдоль строя защитников. Одного узнаем сразу: Шеварднадзе. Седой, чуть сгорбленный. Этот восторженный крик тысяч людей повторяется еще дважды. Один раз, когда генерал Кобец, новый главнокомандующий обходит "войска". Кобец в полной форме, при колодках орденов, с ним штатские и несколько офицеров. Для "принятия парада" оцепление БД очищает коридор между крайней цепью и людьми, окружившими здание. Кобец идет в свете фонарей и прожекторов - может, их и не было, но очень светло.

Второй, когда приезжает Ростропович. Мы сидим на подоконнике в соседней с редакцией комнате, погасив свет, подняв, вопреки приказу, жалюзи. Я не понял, кого проводят сквозь строй: небольшого роста, в кепке. Мстислав Ростропович! Заглянул и к нам в редакцию, Таня Волошина у него взяла интервью. Вот человек: уехал тайком от семьи, написав завещание! А людям сказал, что здесь, в здании правительства России, - его дом и что отсюда он не уйдет. Есть ли такие с "той" стороны? Черта с два!

(Ростропович, рассказывали, прилетел в "Шереметьево-2", где проверка уже была поставлена всерьез по приказу ГКЧП, и когда его спросили погранцы, куда он прибыл, ответил, что на Конгресс соотечественников, открывшийся в Москве. А когда сел в машину и водитель спросил, везти его на Конгресс или куда, великий виолончелист ответил: «На х.й этот Конгресс - в Белый дом вези!»)

Приходил Уражцев с автоматом, левая рука забинтована, рубашка с погонами расстегнута, поделился впечатлениями от пресс-конференции ГКЧП: "Это же все комсомольские работники, я как рожи увидал, понял, что раз они все стройки провалили, то и теперь хрен что выйдет!"

03 часа 00 минут.

Штурма нет.

На реке - и это хорошо видно с 11-го этажа - разворачиваются какие-то баржи. Сначала думали, десантные или военные, но потом выяснилось: речники пришли на помощь Белому дому на случай, если в здании возникнут пожары. Внутреннюю оборону, говорят, консультировали афганцы и ребята из специальных подразделений, перешедшие на сторону Парламента.

В центральной башне выключен свет. Это жутко неудобно. По зданию местами приходится двигаться в полной темноте. Этот лабиринт пройти непросто, хорошо хоть наши редакционные - люди тренированные. На одиннадцатом окна горят только в комнатах, где сидят иностранные журналисты - Би-Би-Си, телевизионщики. Я к ним заглянул, но не заходил.

В темноте я наткнулся на ствол автомата, испугался, но оказалось - два милиционера, немосквичи, в БД вообще никогда не были: "Не покажите, как пройти к двадцатому подъезду?" Я проводил, попросив идти строго за мною, что в полной темноте непросто. В холле у нашей редакции на пятом этаже выставлена охрана: ребята в маскировочной форме, с противогазами, но без оружия.

Люди несут к Белому дому еду, биржевики с "Алисы" и еще кто-то наладили бесплатное питание. К нам принесли целый поднос с бутербродами. Но ни о тепле, ни о еде, похоже, никто внизу не думает.

Место гибели защитников Белого Дома

Место гибели защитников Белого Дома

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

03 часа 50 минут.

Резкое сообщение: о возможности в ближайшее время решительных шагов со стороны нападающих.

Нам рекомендуют особое внимание обратить на группы людей в гражданской одежде с одинаковыми сумками.

Я спустился в цоколь за противогазом. Лифт распахнул двери прямо в вязкий полумрак. Из темноты окликнули холодно: "Кто?" Я назвался, сказал, что за противогазом пришел. "А у вас что, есть сведения о газовой атаке?" Я ответил, что нет, но раз приказано всем взять противогазы, то... Разрешили.

Взял на подоконнике - их там штук сто, не меньше.

А когда возвращался к лифту, в полутьме коридора, в слабом отсвете какого-то освещения, увидел сложенные противотанковые мины. Тут впервые и подумал, что все, конец...

"Радио России", начавшее как-то подпольно вещать уже не на любительской станции, а вероятно, на армейской, сообщило, что к Москве движется Витебская воздушно-десантная дивизия.

("Радио России" в лице Саши Курякова и кого-то еще, уже не вспомню, явилось в нашу редакцию с одной просьбой - провести на шестой этаж в комнату, отведенную им для радиостанции, откуда уже вещали какие-то ребята-любители. Я провел, идти пришлось через холл у приемной Кобеца, переступали через ребят, спавших на матрасах в лифтовом холле в обнимку с автоматами. Наконец, добрались - в небольшой комнатушке, окнами во двор, на стульях ребята развернули радиостанцию, полевую, коротковолновую. Я оставил "РР" работать. А мужик в штатском, принявший от меня ведущих, сказал - "Минуту!" - исчез и вернулся с коротким автоматом. Он теперь и охрана радиостанции.)

04 часа 50 минут.

Руслан Хасбулатов сказал людям на площади, что обманулся в своих прогнозах относительно невозможности переворота в нашей стране. Но руководители Российского государства, подчеркнут он, абсолютно уверены, что победа близка.

Около 05 часов.

Депутаты остановили Витебскую дивизию на кольцевой дороге.

07 часов 40 минут.

Нам звонят, что в городе есть убитые. От 2-х до 10-и человек. Сильная перестрелка была на Калининском. Там сожгли боевую машину пехоты.

Узнали, что в эту ночь Бурбулис дважды разговаривал с председателем КГБ и одним из лидеров ГКЧП Крючковым. Тот заверил: можете спать спокойно. После разговора с Янаевым, и.о. президента СССР, у Бурбулиса сложилось впечатление, что путчисты не владеют обстановкой. Янаев говорит, что у него было намерение просто экономически поднять страну.

Ростропович попал в забавную историю: охранник его заснул, положив голову на плечо маэстро. Росторопович поднял его автомат и держал, пока парень не проснулся. После чего сказал: "Вы доверили мне свой автомат, теперь я могу доверить вам свою виолончель!"

13 часов 45 минут.

Стало известно, что в туннеле на Калининском проспекте в борьбе с БМП погибли Владимир Усов, бывший военный, Илья Кричевский. О других пока неизвестно, как неизвестно и то, есть ли погибшие со стороны солдат.

Наши связались с помощником А.Яковлева: в Министерстве обороны СССР прошла коллегия, на которой решено отменить комендантский час в столице и немедленно вывести из города войска.

Мы не успеваем написать об этом в листовке, поэтому просто кричим в окно. Но новость облетает Белый дом меньше чем за минуту. А через пять минут ее рассказывают уже нам.

Около 14 часов.

Юра Белявский принес другую информацию о коллегии минобороны СССР: Язов не смещен, коллегию проводил сам. Предложил подать рапорты всем, кто не согласен с политикой ГКЧП и предпринимаемыми действиями. Подал кто-то один. Решено вывести из города "парадные" части - Кантемировскую и Таманскую дивизии и, вероятно, ввести профессиональные штурмовые части. По сведениям вчерашнего дня, в Калиниграде сняты для броска в Москву дивизии морской пехоты.

По всем традициям, на любое дело вроде переворота надо дней пять - пять суток кризиса. Только после этого можно сказать, что удалось, а что нет. Не исключено, что эти гады воспользуются расслаблением защитников... Тем, что днем ряды поредели, люди, стоявшие у Белого дома всю ночь - ушли отдыхать.

15 часов 00 минут.

Печатаем в листовке интервью Ельцина специально для газеты "Россия". Восхищение нашим девчонкам - они умудрились поймать Ельцина, остановив его буквально посреди кольца охраны.

- Прежде всего спасибо журналистам "России", находящимся в этом здании, и всем журналистам других изданий, поддерживавшим нас в этот час... Мы будем сейчас предпринимать все возможные способы, чтобы сбросить хунту, я думаю, она продержится не более трех-четырех дней. Народ поднимается, но, я думаю, военные сейчас против народа не пойдут, это доказали уже те воинские части, которые перешли на сторону Российского правительства.

Мне сегодня задают вопрос: чем закончилась встреча с Лукьяновым? Думаю, что он сейчас перепугался и стал быстро давать задний ход. Надеюсь, что скоро я увижу Горбачева. Обращаюсь к западным средствам информации: в Форосе он полностью блокирован, но, надеюсь, может принимать ваши голоса. Передайте ему, что мы ищем с ним связи.

Командиры еще двух частей обратились к Президенту России за приказами.

Мы наконец хоть что-то узнали о судьбе Горбачева. Вероятно, в самом скором времени в Форос вылетят Руцкой, Силаев и постараются привезти его в Москву.

16 часов 00 минут.

Борис Николаевич Ельцин: "Вся группа членов комитета авантюристов выехала во Внуково. Я предлагаю их немедленно арестовать".

В редакции говорим об этом много: отъезд Янаева с бандой - плохой признак. Теперь можно штурмовать спокойно, а потом, в случае чего, заявить, что ГКЧП никакого отношения к штурму не имел и что это делдо рук какого-нибудь полковника, воспользовавшегося отсутствием в Москве "новго руководства страны". Впрочем, многие видят в этом и хороший признак - дрогнула хунта.

Около 18 часов.

По Киевскому шоссе из Москвы уже в течение нескольких часов выводятся танки и БМП с флагами России.

К нам пришли донские казаки, которые, считая, что дело в Белом доме налаживается, решили отослать часть своих людей, охранявших здание, обратно на Дон. Но очень просят: дайте нам листовки. Листовок уже тридцать. Кажется, все делается автоматически. Ребята третьи сутки спят прямо в редакции. Закрываешь глаза и все равно видишь: работает принтер - листовки, листовки, листовки, листовки...

Мы позвонили на телевидение. Оказывается, Кравченко сделал там заявление, что он негодует по поводу захвата Центрального телевидения ГКЧП. Проснулся Леонид Петрович! Российское радио ведет свое вещание вовсю, из студии на крыше Белого дома. Говорят, ночью они выключали свет и искали тумблеры и микрофоны на ощупь: снайперы с соседних крыш были убраны только утром. Хороший признак. Огромно ощущение того, что путч проваливается. С треском.

До нас доходят первые листовки и спецвыпуски, которые выпускали ребята в других газетах. Решаем: часть редакции уже может заниматься нормальным текущим номером, тем более, что еще вчера позвонил директор издательства "Коммунар" А.Талимонов из Тулы, где мы печатаемся, и сказал, что он готов нас печатать, хотя и запрещено.

18 часов 30 минут.

От пресс-секретаря Президента Павла Вощанова узнали, что Ельцин наконец сумел пробиться по телефону к Горбачеву. Президент СССР глубоко благодарит Бориса Ельцина и защитников Белого дома, вылетает в Москву и рвется подписать указ о низложении путчистов.

Площадь митингует целый день. Микрофон просто не выключается. Выступали Ельцин, Силаев, Боннэр, все желающие. Это очень здорово - просто пройти на балкон и выйти к людям.

Кажется, наши листовки уже нам не подчиняются. Какое-то невероятное количество людей, наполовину незнакомых, крутится вокруг наших ксероксов (а нам кто-то принес еще два), что-то множит, рассылает. Пожалуй, первый раз наши ребята заговорили о том, что вот теперь, может быть, можно к вечеру и домой заглянуть.

Договариваемся с "Московской правдой" о выходе нормальной газеты "Россия". Сделали экстренный выпуск. Он вышел одновременно со всеми газетами. И это приятно.

21 час 10 минут.

Программа "Время" сообщила, что путчистов отдают под суд. Жалко одного, что завтра все эти тысячи людей, помогавших в защите Белого дома, стоявших на баррикадах, снабжавших редакцию всем необходимым, без которых мы не могли бы продержаться эти трое суток, тоже разойдутся по домам. Но зато они отстояли Парламент. И себя.»

Опрос "КП"

Кто виноват в развале СССР и надо ли его восстанавливать?

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Михаил Горбачев: Путчистам я дал по зубам. А что не "съел" Ельцина - уже не жалею

Ровно 25 лет назад граждане тогда еще единого Советского Союза - от Тбилиси до Таллина и от Ташкента до Киева проснулись под звуки из балета «Лебединое озеро», которое шло во всем каналам страны

Власть в СССР перешла к ГКЧП - Госкомитету по чрезвычайному положению. Президента - Горбачева заблокировали в Крыму. Мы тогда еще не осознавали, что Союз был при смерти и ГКЧП-исты пытались его спасти. Но сами не удержали власть и через 3 дня были арестованы. А СССР в итоге распался...

Мы встретились с первым и последним президентом Советского Союза, что бы спросить - что же тогда на самом деле произошло? И можно ли было спасти страну? (подробности)

ДРУГОЙ ВЗГЛЯД

Как мы сидели в Белом доме во время путча 1991 года. Дневник

Эти записи не являются дневником в общепринятом смысле - с 19 по 21 августа трудно было вести подробный дневник - были совершенно другие заботы. Многое еще будет вспоминаться и уточняться. Но какие-то пометки я тогда делал и после, числа 22-го, постарался изложить, пусть кратко, то, что мы увидели и узнали за трое суток путча, тем более, что по иронии судьбы редакция газеты «Россия» в это время стала единственной редакцией газеты, находящейся в Белом доме России (подробности)

Владимир Жириновский: День, когда ГКЧП взял власть, был самым радостным в моей жизни

В эфире Радио «Комсомольская правда» мы поговорили с лидером ЛДПР о том, кто был реальным лидером ГКЧП, почему все действия путчистов укладываются в рамки Конституции и зачем Горбачев сам подписал документы о создании ГКЧП (подробнее)