Премия Рунета-2020
Санкт-Петербург
0°
Boom metrics
Победа24 января 2013 22:00

Михаил Бобров: «Я видел с высоты, как разрушается город»

Знаменитый ленинградец - о том, что было во время войны и чего не было
Михаил Бобров

Михаил Бобров

Фото: Тимур ХАНОВ

«Не смотри, не смотри вниз! - кричит Алоиз. - Смотри вперед, на тот берег Невы!» Да как же не смотреть вниз, когда под тобой - сто метров пустоты. Глаза - хоть выколи их! - против воли меряют расстояние до земли. Зажмурившись, Михаил затаил дыхание…Сейчас… сейчас он успокоится и снова полезет наверх. Туда, к знаменитому ангелу. К этому символу Петропавловки. К фашистскому ориентиру.

Вызывающе-сверкающая позолота стала отличным «наводчиком» для немцев. Петропавловский, Никольский, Казанский соборы, Исаакий, Инженерный замок, Адмиралтейство - ваши маковки, купола, шпили предательски бликовали даже в темноте. Ориентируясь по ним, вражеская артиллерия методично, день за днем, час за часом, уничтожала город. Закрасить, накрыть, сделать невидимыми эти «маяки» - такая задача стоит перед бригадой верхолазов-маскировщиков. Спешить надо изо всех сил, а тут эта предательская тошнота! Миша перевел дух, взглянул на реку. Туда, где вросли в лед корабли, где вспыхивали всполохи взрывов. На смену страху и головокружению пришла злость: «Врешь, не возьмешь! Если надо, костьми ляжем, но Ленинград отстоим».

Из книги Михаила Боброва «Шпили в маскхалатах».

«Руками сжав обугленное сердце»

Они и легли костьми. Двое из четверки блокадников-альпинистов - Алоиз Земба и Алечка Пригожева - умерли от истощения в сорок втором. Олечка Фирсова ушла из жизни три года назад.

- Один я остался из наших, совсем один, - Михаил Бобров, живая легенда Ленинграда, замолкает.

Он уже столько раз рассказывал историю маскировки соборов, что должен перестать впадать в сантименты. Но когда речь заходит о друзьях, вновь возвращается туда, в блокадный Ленинград. И вспоминает. Как он лезет на высоту под хлестким ледяным ветром. Как немеют обожженные морозом руки. Как жутко раскачивается вместе с верхолазом шпиль. …А вот он с Алоизом варит из пойманных на крыше ворон похлебку. …12 февраля 1942 года - в тот день от голода умерла мама.

- Мы привыкли к смертям, - взгляд знаменитого альпиниста становится жестким. - Я видел с высоты, как разрушается город. Каждый день на улицах мы натыкались на трупы. Если бы ленинградцы зацикливались на потерях, жили только своим горем, мы бы не выжили. Но и я, и Алоиз, и Алечка, и Оля верили, что все не зря.

Довоенный Ленинград. Михаил (слева) с семьей.

Довоенный Ленинград. Михаил (слева) с семьей.

«Божественный рацион»

- Сейчас некоторые пытаются переосмыслить блокаду, фильмы по тем событиям снимают. Но история выходит какой-то припудренной, ненастоящей, - с воспоминаний о прошлом Бобров переходит к настоящему. - Поверьте, не было столько чернухи. Многое было совсем не так.

- А как?

- Буднично. Каждый делал свое дело. Без скидок на возраст, голод, холод и бомбежки. Чтобы добраться до ангела на Петропавловке, нам понадобился двухсотметровый трос. Прошлись по кораблям - нет. Посоветовали сходить на Кировский завод. Вот и он.

Последний цех. На перевернутых ящиках у станков - двенадцати - четырнадцатилетние мальчишки. А линия фронта - рукой подать! На крыше цеха - пулеметы. Но пацанва, не обращая на это внимание, молча, делает заготовки. Вот это - правда! Как правда и то, что истощенные люди без всяких вознаграждений чистили от снега улицы. Отпахал смену восемь, а то и двенадцать часов - бери в руки лопату и воюй с сугробами. У нас тоже была своя территория у Финляндского вокзала. А сейчас что в Петербурге творится? Лишний раз палец о палец не ударим - на коммунальщиков киваем: мол, они должны этим заниматься. Они-то занимаются, но у нас что - руки отсохнут?

Рассуждай мы так, как в нынешнее время, полезли бы на верхотуру за 125 граммов хлеба? Да мы эту порцию и так как иждивенцы получали - зачем утруждаться? Но шкурные вопросы - не про нас. Надо поднять в сорокаградусный мороз на иглу Адмиралтейства пятисоткилограммовый чехол из мешковины - сделаем! Покрасить во время бомбежки купол - без вопросов! Знаете, ведь только побывав наверху, на крыше, руководство оценило наш труд и приказало выделять бригаде маскировщиков рабочую норму - 250 граммов. А до этого мы питались, как все. Хотя нет, лучше - изредка ловили силками птиц и готовили из них похлебку. А уж когда стали получать по 250 граммов, вовсе зажили, как боги!

Только и «божественный» рацион не спас от голодной смерти Алоиза и Алечку - они ушли из жизни в начале 42-го.

Бобров и сейчас активен. Вот он - второй слева - на Северном полюсе.

Бобров и сейчас активен. Вот он - второй слева - на Северном полюсе.

ВОСПОМИНАНИЯ

Особенные

- Как-то с Алисой Фрейндлих вспоминали блокаду, эти грядки, везде и всюду появившиеся летом 42-го, - оживляется Михаил Михайлович. - Ленинградцы на открытых участках сажали картофель, капусту, морковь. Было овощное поле и напротив знаменитой школы со львами у Исаакиевской площади.

Шестилетняя Алиса с ребятами бегала туда за морковкой. Хоть ешь ее, хоть чай заваривай - вкуснятина! А настоящий деликатес - конина. За убитыми лошадьми люди ходили в прифронтовую полосу. Все было. И это тоже правда о блокаде. Но мы оставались людьми. Мимо упавшего на улице не проходили - хотя бы в парадное человека втаскивали. Ленинградцы вообще особенный народ. Добрые, трудолюбивые, честные. Мы - великие! Даже Рузвельт признал это и наградил Ленинград грамотой за доблесть.

Но когда я гляжу на переживших блокаду, увидевших вновь пущенный трамвай, становится горько. Они столько вынесли, столько сделали, а живут иной раз в таких условиях, что… Эх! Да вы и сами все видите, сами все знаете! Я потерял друзей и родных в блокаду. Но о том времени говорю строчками Ольги Берггольц:

В грязи, во мраке, в голоде, в печали,

Где смерть, как тень, тащилась по пятам,

Такими мы счастливыми бывали,

Такой свободой бурною дышали,

Что внуки позавидовали б нам.

- И что, завидуют Михаилу Боброву внуки? Кстати, сколько их у вас?

- Раз, два, три, - загибает пальцы без пяти минут девяностолетний юбиляр. - Трое! И четверо правнуков. …Завидуют? Ну, может быть, и не завидуют, но наверняка гордятся.

СПРАВКА «КП»

Михаил БОБРОВ родился 11 августа 1923 года в Петрограде. С 1939-го занимается альпинизмом. Профессор, автор более шестидесяти научных работ. Действительный член Академии туризма, заслуженный тренер России, мастер спорта, арбитр международной категории. Почетный гражданин Санкт-Петербурга.

Участник Великой Отечественной войны. В 1941-1942 годах входил в бригаду верхолазов по маскировке высотных доминант Ленинграда. Служил на Ленинградском фронте разведчиком.

Староста Гильдии почетных граждан Санкт-Петербурга.

Читайте также:

http://kp.ru/f/12/image/23/38/4783823.jpg?0.414189937981437

http://kp.ru/f/12/image/23/38/4783823.jpg?0.414189937981437