Андрей Лысенко: Мой принцип – быть там, где пекло и где нужна помощь

Оружия в руки не брал принципиально.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Что-то в нем есть от Жана Рено. Наверное, решимость во взгляде. Только тот играл киллера, а Андрей Лысенко совсем наоборот и к тому же не играет. Он этим живет с самого 2014 года. Помогает тем, чей дом на передовой – Трудовские, Октябрьский, Яковлевка, Зайцево, Старомихайловка и т.д.

«Туда, куда еду я, нормальный не сунется»

- Мы поедем сегодня в так называемую красную зону, это там, где даже автоматная очередь достигает цели. Там бой может начаться в любую минуту, есть вероятность застрять надолго. Но не переживайте, со мной высокие шансы вернуться живыми, - начинает общение Андрей Лысенко. Нечего сказать – ободрил, но я старательно делаю вид, что мне все ни по чем.

- Вы меня только к ВСУ не завезите, остальное переживу, - прошу его серьезно.

Андрей - коренной дончанин, окончил Харьковский университет железнодорожного транспорта, довелось и в забое поработать, и проводником, а затем на обогатительной фабрике начальником участка. Работает он там и сейчас, вот только с работой не густо. И когда ее нет, он вместо того, чтобы валяться на диване или воевать в интернете, садится в свой «Ланос» и едет на передовую к мирным жителям – заложникам необъявленной войны. Отпуска в этой работе нет. А счет тех, кому он помог, идет уже на тысячи.

С многодетной семьей на линии фронта. Фото: архив Андрея Лысенко

- Я не скрываю, что многие выжили там в 2014, в том числе, благодаря мне. Туда сунется редкий волонтер или чиновник. Чаще заботой окружены те, кто живет не в таких опасных местах, - спокойно говорит Андрей, не отрывая взгляда от дороги.

Все заднее сиденье и багажник машины в продуктовых наборах, их перечень выработан опытом волонтера. Как женщина скажу, подобное и я бы купила, чтобы накормить семью. Это совсем не унылый набор от Ахметова из круп и консервов. Здесь и молоко, и курочка, и батон колбасы, и масло, и печенье с конфетами. Крупы, мука, консервы тоже имеются.

Жительница красной зоны. Фото: архив Андрея Лысенко

- Все это результат неравнодушия различных людей со всего мира, - говорит он, принимая звонок и обещая кому-то уголь и дрова. – Почти половина помощи поступает из России, остальная – из разных стран, включая, кстати, и Украину. Выкладываю ролики в интернет, истории дончан, выживающих на передовой, и люди откликаются. Сейчас с поступлениями гораздо хуже, чем в том же 2014 году. Объяснение одно – все дико устали от затянувшегося конфликта. Но вместе с тем, есть те, кто о нас не забывает, кто не может остаться в стороне, за что им низкий поклон.

Оружие в руки принципиально не беру

Война началась для него, когда 26 мая с воздуха расстреливали его город. Город, где он прожил всю жизнь. 16-летний сын был в Пролетарском районе и над его головой разворачивался украинский вертолет, чтобы лететь бомбить аэропорт и Путиловку, где Андрей как раз находился. Он видел низко летящий самолет, практически цепляющий брюхом верхушки деревьев. С него лупили из пулемета по беззащитной мечущийся внизу толпе людей.

Но точкой, навсегда изменившей его жизнь, стала смерть раненной 12-летней девочки. Ее семья мирно обедала на Краснофлотской улице. Снаряд ВСУ, влетевший в окно кухни, моментально убил родителей девочки, ее жизнь угасла практически на руках Андрея, а 6-летнюю сестренку в это время увозила «Скорая». Он несколько дней опять и опять видел перед собой сужающиеся зрачки ребенка и понял, чем отныне будет заниматься.

- Я умею воевать, довелось послужить в армии в горячей точке, - говорит Андрей. – Но если я возьму в руки оружие, то уже никогда не стану прежним Андреем Лысенко. Сидеть в стороне я тоже бы не смог, а потому выбрал помощь мирным гражданам в самых опасных районах нашей Республики. Я бы не стал называть себя волонтером, скорее человеком доброй воли, который в свободное от работы время помогает людям.

Инвалид отказался от денег

За разговором подъезжаем к частному дому. Калитка закрыта и открыть ее с нашей стороны не представляется возможным. Андрей смело перемахивает через забор и открывает калитку.

Иногда, чтобы доставить помощь, нужно лезть через забор.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Мы приехали к Сергею, который встречает нас в инвалидной коляске. Волонтер предлагает ему две тысячи рублей от жительницы России, на что получает неожиданно категоричный отказ.

- Ни за что не возьму! У меня есть принципы, иначе вы меня обидите, - твердо заявляет мужчина, сжимая ручки старенького облезлого инвалидного кресла. - Да и куда мне эти деньги – магазинов тут рядом нет, а я видите какой.

- Ну, а если продуктами, возьмешь? – не сдается Андрей. И мужчина, к нашей радости, соглашается.

Люди ждут не только продуктов, с каждым Андрей беседует, распрашивает о жизни.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Андрей возвращается за продуктами в машину, а мы беседуем с Сергеем. В прошлом он воспитывал будущих легкоатлетов, сотни юношей и девушек благодаря ему взмывали в воздух, а сам сейчас не может передвигаться без инвалидной коляски. Спортивные травмы сказались на суставах, а потом еще и в ДТП попал. Чувствуется, что больше, чем продукты, ему хочется выговориться. Но нам пора спешить.

- А куда вы едете теперь? – спрашивает он Андрея.

- На Трудовские, там дедушка без ног совсем один, - отвечает тот.

- Ноги не главное, лишь бы душа была у человека. А может вы к деткам куда поедете, у меня и игрушки есть, я отдал бы с радостью, - чувствуется, как хочет он быть полезным.

Трудягу бьют

Там, куда мы едем, деткам быть не положено. Но они есть, вопреки всему, в нарушение всех мыслимых законов. Только полчаса назад окончился в бой на Трудовских, об этом пишут в интернете дончане, а мы по пути успеваем прочитать эти краткие сводки. Пишут: «Трудяга под обстрелом». И вот представляется такой настоящий трудяга-исполин, дали бы волю – легко смел бы эту нечисть, но его уже уничтожают четвертый год, не позволяя себя защитить.

Дети на Трудовских возвращаются со школы.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Детки тут идут кучками, по одиночке не ходят, спешат с ранцами из школы. Они учились и одновременно шел обстрел, обстрел бывает и вечером, когда они готовят уроки, и ночью, когда их детские головки коснутся подушек. Старшие еще помнят, что раньше было иначе. Детсадовские – уже нет, вся их жизнь – война.

Окна Трудяги.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Мы едем на самый край Трудовских, раскаты взрывов слышны ближе, прохожих тут уже не встречается. Останавливаемся возле одного из домов. Тропинки между домами заросли высоким бурьяном, видно, что тут давно никто не ходил. Андрей просит не светить фотоаппарат на шее, говорит, что нас как на ладони видно украинским снайперам с террикона и просит идти быстро, а если что падать на землю.

Дед Саша обстрелов не слышит

Заходим в посеченные ворота, здесь все, куда ни глянь, раненное – сломанные деревья, постройки в пробоинах, закрытые рубероидом окна, дырявые крыши. Повсюду гильзы, осколки. Навстречу нам выезжает дед Саша. Я его сразу и не заметила. Ног у него нет с 1977 года – последствия тромбофлебита. Всю жизнь работал электриком. А вот семьи не случилось, родители ушли один за другим, был брат, да и тот умер. Недавно и старая кошка умерла. Вокруг в домах – ни души, соседи убежали от войны, дед Саша остался принципиально. Был ранен, контужен, сейчас почти не слышит.

Безногий дед Саша живет на Трудовских в абсолютном одиночестве.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Как дела, батя? – Тепло спрашивает у него Андрей. – Мы тебе гостинцев к новому году привезли.

- Дела ничего, серединка на половинку, – шелестит старик в ответ.

Дом у него разрушен, живет на летней кухне. Андрей раскладывает на столе продукты.

Соседей у деда Саши нет.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Дед Саша смотрит на нас каким-то детским беззащитным взглядом, опираясь руками на утюжки. На столе лежит газета с портретом Захарченко и надписью: «Вы доказали, что не боитесь трудностей!» Дед Саша точно не боится, он просто уже не слышит взрывов, разве что ощущает оставшимся обрубком тела.

Газеты деду Саше иногда приносит социальный работник.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

А во дворе у него растут роскошные ели, точнее целый еловый букет с 10-сантиметровыми иглами. Таких и в центре Донецка не сыщешь. Приходит мысль: «Вот бы украсить их на новый год!» Тут же понимаю ее абсурдность. Будет ли он новым для жителей Трудовских, Октябрьского и всех остальных?

Эти сосны просто чудом уцелели.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Видите, какие у меня подопечные? – прикрывает калитку Андрей. – Это о них писать надо, а не обо мне, здесь каждый – герой.

Заезжаем еще в несколько семей, где Андрея встречают как родного – кому-то он завозит деньги, кому-то – продукты. А затем держим путь в Ясиноватую через Октябрьский.

Дом деда Саши весь в ранах.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Хотите посмотреть улицу, которой нет? – спрашивает Андрей и везет меня на Стратонавтов. Перед этим останавливается, слушает чутким ухом обстановку и только тогда трогается.

Улица Стратонавтов - улица, которой нет.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Каждый дом изрешечен, где-то от построек почти ничего не осталось. Огромные кучи мусора вдоль всей дороги, соревнуются по высоте с оставшимися домами, плетутся тощие собаки, вдалеке старик катит тележку – люди и тут остались. И это тоже дончане и тоже Донецк. Понять почему так, нормальному человеку невозможно.

Улица Стратонавтов - улица, которой нет.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Своих подопечных стараюсь не осуждать

Дальше наш путь лежит в Ясиноватую, едем через разбитую Яковлевку. У одинокой мамы, к которой мы едем, нет мобильного, ее домофон отключен. Стучим в окно соседям, чтобы пустили нас. В подъезде – запах нечистот, а с почтовых ящиков торчат квитанции о задолженностях. Наша подопечная с сыном-школьником прожили здесь всю войну, никуда не выезжая, разве что прячась в подвале ЖЭКа, в их 9-этажке даже подвала нет.

- Спим одетыми, с документами под головой, каждую ночь – светопреставление, - произносит женщина бесцветным голосом. На вид ей лет 47, но догадываюсь, что скорее всего она моложе, война высушила.

В их доме даже холодильник не включен.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

В доме запущенность, безнадега и нищета. Холодильник за ненадобностью отключен, в нем все равно ничего нет. Андрей, кроме продуктов, вручает мальчику канцелярию и игрушку трансформера. Его горячо благодарят.

Возвращаемся и я не могу удержаться от вопроса.

- Андрей, вот эта женщина, она же просто неряха, у деда Саши безногого уютнее в летней кухне. Ты не устаешь от своих подопечных? Не разочаровываешься в них? – спрашиваю его.

- И устаю, и бывает разочаровываюсь. Но стараюсь не осуждать этих людей. Передохну немного и снова еду, - искренне отвечает волонтер. – Я – дончанин, и те, кому я помогаю тоже дончане, а значит помогая им, я помогаю в том числе себе. Иногда думаю, что может это мне нужно больше, чем им.

Донецк - город героев.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Завтра он идет на основную работу, хотя основная теперь, скорее эта – помощь мирным на передовой. А потом планирует посетить Зайцево, Старомихайловку, повезти детям новогодние подарки, уже и костюм Деда Мороза приготовил. Прошу взять меня с собой и наконец понимаю, почему это дело так затягивает.

Тех, кто хочет помочь дончанам, вот счет карточки Андрея Лысенко:

5469 5200 1297 3731

Отчеты о поездках он регулярно выкладывает в интернете.