Артем Дзюба: «Перед матчем с саудитами, чтобы разрядить обстановку, в раздевалке начал подкалывать одного, другого»

Форвард рад возвращению в "Зенит". Фото: архив "Кп"

О возвращении в сборную

В первую очередь сумел возвратить в сборную благодаря тульскому «Арсеналу». Рад, что в меня поверили и пригласили в национальную команду. Горд, что сумел пройти путь из самого дна, когда в меня никто не верил. Видел много разных роликов в духе «Дзюба закончился как футболист». После этого плевка в душу закусил удила и начал доказывать, в первую очередь, самому себе, что могу.

С главным тренером сборной по ходу сезона у меня был лишь один краткий разговор. Черчесов отметил, что следит за мной, так что все в моих руках и ногах. Мы объяснились и услышали друг друга. Тренер дал мне определенную надежду, и я с удвоенной или даже утроенной энергией продолжил работать.

Об обстановке в национальной команде

Перед матчем с командой Саудовской Аравией вся команда стояла, и если кто-то бы поднес спичку, тогда бы точно рвануло. Пришлось разрядить обстановку, начал подкалывать одного, второго. Стали подстегивать друг друга, произносить речи о том, что это наш шанс, наша мечта. Мы понимали, что это турнир нашей жизни, мы хотели этого с детства, жили, думая об этом мгновении.

Ну а после победы над Египтом царило безумие: счастье, песни, объятия, крики. Безумно хотели, чтобы праздник продолжался: бесценно видеть, как по всей России болельщики кричат, переживают, поддерживают, скандируют. Это то, ради чего мы играем в футбол, и этого не могут заменить деньги или что-то еще.

На чемпионате в сборной России была потрясающая психологическая обстановка. Фото: Wikimedia Commons

Когда в матче с испанцами Игорь Акинфеев отбил решающий пенальти, помню то, как рванул и перепрыгнул через борт. Остальное — не очень. Там такое сумасшествие творилось. Не могли поверить, что это произошло. Большинство парней плакали от счастья. Половина штаба и кто работал со сборной, тоже плакали.

О пенальти в ворота сборной Испании

У нас не было четко оговорено, кто бьет пенальти. Ребята сразу сказали: «Иди бей!». Тем более большого количества желающих не нашлось. Я понял: ребята доверились мне, так что теперь отказаться точно не смогу.

Панического страха не было, но я понимал ответственность, которая на мне лежит, понимал, что на меня вся страна смотрит. Постарался абстрагироваться и думал только о том, куда пробить. И в конце принял решение. Пробил — и испытал облегчение. Тем более, что когда шел к мячу, краем глаза увидел, как Де Хеа заваливается в другую сторону. Тут еще спокойнее стало.

До и после серии пенальти в поединке с хорватами

До: перед серией пенальти я даже не знал, что нас снимают. То, что есть на душе, в сердце, то и говорил

После: сперва мы вместе с Федей Кудряшовым ходили на допинг-контроль, затем давал интервью. В раздевалке стояла гробовая тишина, всем было тяжело. Потом потрясающую речь произнес Сергей Игнашевич, потом я, потом Федя Смолов. То, что я тогда сказал, пусть это там останется. Если вкратце, то сказал, что горжусь всеми ребятами, что большой честью было с ними играть. Игнашевичу выразил огромную благодарность. Мы до конца не осознаем, насколько он, Жирков и Самедов, которые заканчивают карьеру в сборной, легендарные игроки, они много сделали для российского футбола.

Тяжкое бремя славы

Немножко нескромно, но скажу. Как-то хотел поехать поиграть в теннис, а там все было перекрыто. Сотрудник узнал меня и сказал: «Пропущу, если сфотографируешься». Я сделал снимок с ним, а потом вообще с каждым, кто проходил мимо. Рядом шла бабушка, лет под сто, повернулась и сказала: «Милок, ты же Дзюба!». Тогда я понял — это триумф! Люди говорят очень теплые слова, говорят, что мы заставили их гордиться. Это бальзам на душу.

Когда выезжал из Москвы в Петербург на «Сапсане» и стоял возле поезда, ко мне подошел мальчик, крепко обнял за ногу, и, не отпуская минут пять, рассказывал взахлеб, что начал заниматься футболом, что он будет стараться и в будущем станет игроком сборной России. Честно говоря, чуть опять не прослезился.