Как итальянец Фиораванти разрушил и построил Успенский собор, изобрел для нас кирпич и... сел, а потом - сгинул

Успенский собор Московского Кремля.

Фото: Михаил ФРОЛОВ

Андреассен:

- Здравствуйте. Это «Москва таинственная». У микрофона Наталия Андреассен. На нашу очередную прогулку мы отправляемся с экскурсоводом Викторией Шеногиной. Что выберем сегодня?

Шеногина:

- Давайте итальянских архитекторов.

Андреассен:

- Интересно, особенно на фоне разговоров об ипортозамещении. Это сейчас импортозамещение, а тогда никто об импортозамещении не думал, и приглашали, приглашали.

Шеногина:

- Да, приглашали. Причем по летописным документам, в Москве работали 10 итальянских архитекторов. Это конец, 70-е годы, 15-го столетия и буквально до 40-х годов 16-го столетия. И один из первых архитекторов, который приезжает в составе дипломатической миссии - тогда уже был подготовлен вопрос о женитьбе Великого Московского князя Ивана Третьего и племянницы последнего византийского императора Софьи (Зои, как правильно было ее имя), Палеолог, этот вопрос был подготовлен. И практически в это время начинают приезжать итальянцы на строительство. И в Москве это те здания, соборы, храмы очень известные, к которым мы с вами привыкли.

Если мы берем конец 14-го столетия и первые десятилетия следующего века, у нас будет несколько соборов Московского Кремля, которые сохранились. Это Успенский собор Московского Кремля (Аристотель Фиораванти), это Архангельский собор Московского Кремля (Алевиз Новый), церковь, которая не сохранилась, Святого Лазаря. Основание, закладка Благовещенского собора.

Андреассен:

- Давайте остановимся. Давайте о Фиораванти. Личность очень интересная.

Шеногина:

- Личность необыкновенная уже с первых дней его рождения. Его отец был известным живописцем в Италии. В то время это были люди, которые любили, старались понять античность, и детям при рождении давали имена героев античности, известных людей. Так Аристотель получает свое имя. Но до приезда в Москву это его инженерные работы, это технические работы, это каналы, это поднятие тяжестей, это водопровод. В 60-летнем возрасте случится трагедия в жизни Аристотеля, его обвиняют в сбыте фальшивых денег. Его посадили в тюрьму, потом оказалось, что обвинение ложное, его выпускают. И, может быть, мы бы в Москве никогда не узнали имя этого архитектора, но тут второе обвинение, и опять по поводу фальшивых денег.

Была такая дипломатическая миссия, которую возглавлял Семен Толбузин, который и предложил Аристотелю поехать в Москву. Человеку 60 лет. Он взял с собой своего сына и взял слугу Петрушу. И приезжает в Москву. И в Москве он будет творить целых 11 лет.

Андреассен:

- И вот Успенский собор – это, собственно, его детище, получается.

Аристотель оказался нужен в России не только как архитектор - вот, например, Успенского собора, - но и как... начальник артиллерии.

Фото: Михаил ФРОЛОВ

Шеногина:

- Да. Потому что пока он ехал, пока велись разговоры, были такие московские архитекторы Кривцов и Мышкин, которые построили первый Успенский собор, но он обвалился. До сегодняшнего дня есть несколько версий, почему обвалился. Где-то пишут, что это была известь, но в летописи есть точные слова: «В Москве был сильный трус, и новое здание было разрушено». А когда приехал Аристотель, при строительстве Успенского собора москвичи увидели очень многое новое. Что, например? Во-первых, он не стал перестраивать этот собор, он его дальше разрушил. Было такое бревно, которое называется баран. Оно было с одной и с другой стороны металлическое, висело на трех столбах, раскачивалось взад и вперед и очень сильно пробивало этот оставшийся материал. И летописец в те времена (1474 год) напишет: «Строили три года, а за неделю разрушили». И когда начал Аристотель строить, у нас уже тогда был свой кирпич. Но Аристотелю мы благодарны за то, что тот кирпич, которым мы сегодня с вами пользуемся, такой продолговатый, это как раз кирпич, который тогда в Москву привез Аристотель. Он же за одним из московских монастырей (Андрониковым) построит кирпичный завод.

Андреассен:

- То есть это его изобретение?

Шеногина:

- Да. Сегодня никто не знает, был рецепт еще одного кирпича, который шел на забутовку.

Андреассен:

- Что такое забутовка?

Шеногина:

- Это тот материал, который находится между фасадной стенкой и той, которую мы видим внутри собора. А внутри же место. И вот это место заполняется забутовочным материалом. У нас это был песок, битый кирпич, камень, а он сделал по специальному рецепту еще кирпич. И тогда получается, что тяжесть собора приходилась как раз на эти стены.

Андреассен:

- Такой замечательный человек, столько для нас сделал. Что же произошло, почему мы до сих пор не знаем, как он погиб?

Шеногина:

- Потому что в летописи нет информации.

Андреассен:

- Это правда, что царь его арестовал?

Шеногина:

- Дело в том, что где-то через 9 лет проживания, очень интересного, как он писал… Причем Аристотель Фиораванти доехал до Соловецких островов. Есть письмо, которое хранится в миланском архиве. Он в этом письме, которое отправляет герцогу, пишет: зная, что вы любите охоту, я посылаю вам кречетов с Белого моря. И тогда там впервые появляются слова о Москве: «Город великий, город величественный, большой и торговый». Но случилась беда. В Москве был итальянский архитектор, и он лечил хана, а тот умер. И тогда, при Иване Третьем, его пытали, а потом убили. На Аристотеля это произвело жуткое впечатление, и он захотел убежать. Но, к сожалению, в Ливонии он был пойман, его вернули назад. И Иван Третий его посадил в тюрьму. Но Аристотель был нужен. Ему 71 год, а в этот год был один из последних походов на Тверское княжество. И архитектора назначают начальником артиллерии. Потому что за 4 года до этого… Считается, что первый пушечный двор это именно работа Аристотеля Фиораванти в Москве.

Андреассен:

- Тут надо упомянуть, наверное, что он не только как архитектор прославился, но еще и в военных походах участвовал.

Шеногина:

- Да. Потому что он у себя на родине и колокола отливал, и занимался пушечным делом. Считается, что это было в Москве сделано именно им.

Андреассен:

- Я имею в виду, что он ходил на Новгород в составе войска Ивана Третьего.

До того, как построить вот этот Успенский собор, Фиораванти снес остатки предыдущего, чем поразил москвичей.

Фото: Михаил ФРОЛОВ

Шеногина:

- Да, начальником артиллерии. Причем в Болонье, где он родился, в архиве есть документ, это нотариальный акт, в котором написано, что дети от первого и от второго брака судились за наследство отца.

Андреассен:

- И до чего досудились?

Шеногина:

- Я точно не знаю, потому что приводится только эта информация. Наверное, было поделено то, что было тогда в Болонье.

Андреассен:

- Самое главное наследие осталось у нас, как я понимаю.

Шеногина:

- Да. Знаете, от многих архитекторов. Вот, например, Жилярди в 11-летнем возрасте приехал в Москву, будет жить в России до 47-летнего возраста, а последние 13 лет в Швейцарии. Ни одного сколько-то значимого произведения нет, всё осталось в Москве, у нас.

Андреассен:

- Самое главное можете назвать? Вот приехал человек. Куда москвичу сводить своего гостя: вот это сам Жилярди?

Шеногина:

- Это центр нашего города. Во-первых, перестроенное здание университета. Это барельефы 9 муз, это Опекунский совет.

Андреассен:

- Что такое барельеф 9 муз?

Шеногина:

- Вы знаете, на здании университета под фронтоном находится очень красивый барельеф, где изображены 9 муз. Это был рисунок, но уже работы скульптора Витали. Или, например, Солянка – Опекунский совет посмотреть. Необыкновенной красоты здание. Но самое лучше – это усадьба на Высокой горе, куда можно пойти с нашей экскурсией, например, и самим зайти.

Андреассен:

- С нашей экскурсией – это имеется в виду экскурсионный проект «Москва: шаг за шагом». Заходите на их сайт, и можете выбрать себе экскурсию по душе. Только не сидите дома, на дворе теплая погода, обязательно ходите и изучайте нашу прекрасную Москву.

Шеногина:

- Можно даже самим зайти на территорию усадьбы на Высокой горе. Это угол Яузы и Садового кольца.

Андреассен:

- Еще точнее вам расскажут об этом во время экскурсии.