Юрий Анатольевич Сирош рассказал, как медикам приходилось работать в первые дни протестов.
Фото: Ольга ИВАШЕНКО
Каждый день в 16.00 медики Больницы скорой медицинской помощи выходят на дорогу возле своей больницы. Стоят, хлопают в ладони, выражая, таким образом, свой протест против насилия в стране, а прохожие и водители аплодируют и сигналят им в ответ. В том числе сюда во время жестоких разгонов акций протестов, а потом и из ЦИПов и РУВД привозили пострадавших.
- Мы медики и не можем позволить себе забастовку. Должны и будем помогать людям. Когда видишь, что рядом с тобой много людей, которые, как и ты, не согласны оставаться в страхе и хотят жить в нормальной цивилизованной стране, становится немного легче… С начала акций протеста после выборов прошло почти две недели, но к нам не приехало ни БТ, ни ОНТ, чтобы показать реальную картину происходящего, а представитель министерства здравоохранения приехали только на днях.
В знак протеста и против насилия по отношению к мирным демонстрантам каждый день в 16.00 медики БСМП выходят на улицу и хлопают в ладони.
Фото: Дарья ЛОМОНОВСКАЯ
«То, каких пациентов нам стали привозить, говорило о том, что в городе военные действия»
- Что стало последней каплей?
- Последней каплей стало задержание нашего коллеги, врача-реаниматолога Богдана Шильниковского. Он был в отпуске, пошел на мирную акцию протеста, а его задержали как организатора беспорядков! Человек вышел выразить гражданскую позицию. Там, на Окрестина, его прессовали морально и физически. На теле у него была закреплена инсулиновая помпа - устройство для контроля и коррекции уровня глюкозы в крови, они ее просто выдрали! Чтобы вытащить Богдана оттуда, руководству больницы пришлось выходить на руководство министерства внутренних дел.
- Как вы и ваши коллеги провели день выборов 9 августа?
- По линии Комитета здравоохранения пришла официальная бумага об усилении. Мы все понимали, что после закрытия избирательных участков с большой вероятностью в Минске пройдут массовые акции протеста. Готовились к возможным поступлениям пострадавших. Усилили дежурную бригаду хирургом, анестезиологом, травматологом, операционными сестрами, анестезистами… В нашей больнице большой реанимационный коечный фонд, но мы продумали и варианты его расширения. Тогда никто из нас даже представить себе не мог, с чем именно всем нам придется столкнуться вечером 9 августа и в следующие дни.
К вечеру пропал интернет. О том, что происходит в городе, узнавали от ребят из «скорой». Приезжают, рассказывают: «Там кошмар. Ломают, стреляют, бьют, взрывают, пустили газ… Готовьтесь к взрывным травмам».
С какими конкретно травмами нам везли пациентов, мы не знали. Какие бригады и куда отправлять, контролировали диспетчеры скорой помощи. Когда в военный госпиталь - он специализируется на минно-взрывных травмах и огнестрельных повреждениях - пошел большой поток пострадавших, диспетчеры стали отправлять раненых к нам. Это было оправданно, ведь у нас есть специалисты самого разного профиля. Единственное - это не наша специализация. Наша специализация - мирная. Но то, каких пациентов нам стали привозить, говорило о том, что в городе проходят военные действия.
В первые дни протестов силовики действовали очень жестко.
Фото: Святослав ЗОРКИЙ
- Какие это были пациенты?
- В ночь с 9 на 10 августа нам везли людей с травмами от резиновых пуль, с ЧМТ, переломами, осколочными ранениями… Мы понимали, что это еще не самые тяжелые. Самые тяжелые - в военном госпитале.
Наша больница стоит на возвышенности. Минск отсюда - как на ладони. В ночном небе в разных частях города мы то и дело видели вспышки и грохот от взрывов.
Тут же вспомнили учения по чрезвычайным ситуациям, самых опытных врачей поставили на сортировку пациентов. Это важный момент. Только опытный профессионал сходу может принять решение - кого сразу в операционную, а кто может обождать, обследоваться для уточнения характера повреждения. Подъезжает машина с мигалкой – мы все к ней бежим. Становимся, разгружаем, распределяем...
- Какие травмы были самыми тяжелыми?
- Я не очень люблю перечислять это журналистам. Выглядит, как нагнетание. Была и оторванная стопа, и распоротый живот… Самые разные пациенты, поверьте. А иногда - ранение резиновыми пулями. Казалось бы, обычно их используют для запугивания. А если в упор? Это серьезная травма! А ведь никто из хирургов и травматологов боевой травмы здесь не знает. Их же в военный госпиталь обычно везут! Самыми грамотными в этом вопросе у нас оказались комбустиологи (ожоговые хирурги. - Ред.). Они пошли по операционным и там, на месте уже консультировали наших хирургов: «Такие раны не зашивают, надо иначе...» А мы даже почитать ничего не могли, чтобы пробел в знаниях восполнить. Интернета же не было! В результате комбустиологи, как в институте, на ходу читали лекцию, учили.
Ноги пострадавшего от силовиков мужчины после акции протеста выглядят так. Фото "Комсомольской правде в Беларуси" предоставил потерпевший..
Эту резиновую пулю медики достали из ноги пострадавшего. Фото предоставлено медиками.
«Происходящее на Окрестина - сродни пыток»
- Юрий Анатольевич, вы как медик можете сказать, что к пострадавшим была применена неадекватная сила?
- Адекватная сила - это когда безоружного человека не бьют, а оттесняют, не причиняя травм. Никто не имеет права применять к безоружному человеку силу, которая преумножает физические возможности нападающего. Как только в ход идут дубинки и спецсредства - это неадекватная сила.
Как медик я должен быть рациональным, оставляя за бортом эмоциональную сторону происходящего. Смотреть на людей, которых к нам везли, было жалко и больно. И они - не бандиты, не наркоманы… Это обычные граждане нашей страны. Для нас все пациенты равны, мы бы и ОМОНу помогали, если бы к нам их везли.
- Места для пациентов в больнице хватало?
- Хватало, мы были к этому готовы. Мы постоянно участвуем в учениях: знаем, как правильно организовать работу при массовом поступлении пациентов. Освобождаем места, выписываем тех, кого можно выписать, ставим на сортировку пациентов самых опытных специалистов… И это был именно тот случай. Ближе к полуночи, когда мы начали понимать реальный масштаб трагедии, вызвали на подмогу всех свободных медиков - из отпусков, с дачи, выходного. Никто не отказался. Спасибо всем коллегам. Часть персонала меняла друг друга на входе в приемное отделение, кто-то - возле койки - медсестры, врачи. Я взял на себя функции менеджера, чтобы правильно распределить персонал. Но дальше было еще хуже…
Как рассказал Юрий Анатольевич, в ночь с 10 на 11 августа «скорым» запрещали приезжать к пострадавшим на место событий.
- Подъехать к пострадавшим можно было только по вызову из милиции. А ведь там были боевые травмы, и чтобы люди выжили, помощь им нужно было оказывать максимально быстро.
- А потом начался кошмар на Окрестина…
Тех, кому медиков в исключительных случаях все же вызывали, тут же увозили в больницы.
Фото: Святослав ЗОРКИЙ
- Да, через несколько дней к нам повезли пострадавших ЦИПа на Окрестина и РОВД. Избиения, переломы, избиения, переломы… У некоторых пострадавших лбы и руки почему-то были обмазаны краской. Они их так метили, но зачем - непонятно. В те дни мы видели ровно то, чем сейчас наполнен весь интернет - синие от побоев люди в состоянии шока, - вспоминает те непростые дни медик. - Пытаемся переложить парня с носилок - а он орет от дикой боли. Все это синее ведь еще и очень болит. Из людей делали месиво. Поднимаешь майку, а там не тело - отбивная. Одного парня привезли, а он в шоке и с диким ужасом в глазах: «А меня больше не будут бить?». За что его так? Ему 20 лет от роду! Хладнокровно смотреть на это не мог никто. А поддаваться эмоциям медик не должен. Я мог помочь этому человеку, но я не мог этого предотвратить. И это состояние полного отчаяния и бессилия. Несколько раз, не выдерживал. Сжимал до скрежета зубы и ходил вокруг больницы, пока хоть немного не отпустит.
- Вопрос, на который никто до сих пор не может получить внятного ответа: оказывали и должны ли оказывать помощь пострадавшим на месте – в ЦИПе, в РУВД? Вышедшие оттуда люди рассказывают страшные истории: как избитых и едва дышащих людей оставляли просто валяться в углу, без оказания всяческой помощи…
- Вы сейчас озвучили один из главных вопросов. Я скажу так: полноценную медицинскую помощь на Окрестина оказать не могут. Там есть фельдшеры… Не более. И они, оценив состояние пострадавшего, должны вызвать на себя бригаду скорой медицинской помощи. Это хорошо отработанная схема. Если человеку нужна медпомощь, обычно его быстро отдают врачам, в сопровождении охраны, если это необходимо. Летальный исход в этом учреждении для МВД - большая головная боль. И вот мы видим абсолютно противоположную картину. К людям, многим из которых помощь была нужна серьезная и незамедлительная, медиков не пускали. Бригады скорой помощи стояли начеку, они готовы были ехать туда и оказывать помощь. Но их не вызывали. А вызывать медиков можно только с разрешения руководства этих учреждений!
Давайте рассуждать так: допустим, человек действительно нарушил закон… Вы ведь его задержали и ограничили свободу. Это уже мера пресечения. А как назвать избиение после задержания? Когда избивают человека, который не может дать сдачи - это же сродни пыткам!
«Первыми на помощь пострадавшим и медикам бросились волонтеры»
- Психологическую помощь пациентам кто-нибудь оказывает?
- Кроме физических, абсолютно у всех пострадавших, которых к нам привозили, были глубочайшие психологические травмы. Некоторые по пару суток лежали в ступоре. Ничего не говорили, отсыпались.
По поводу психологической помощи… Государство по какой-то причине разделило своих граждан на наших и не наших и этих покалеченных людей для себя выбросило. Но это все наши граждане! И, как по мне, первым оказывать и психологическую помощь в том числе должен был наш «Красный крест», в который мы все регулярно платим взносы. «Красному кресту» должно быть все равно, кто перед тобой - бел-чырвона-белы или красный-зеленый, на которых нас сейчас разделили.
Никто не бросился составлять и вывешивать списки пострадавших, чтобы родные могли их отыскать. Никто не организовал колл-центр.
Первыми на помощь пострадавшим и медикам пришли волонтеры. Тут же стали привозить воду, еду, предлагать самую разную помощь, звонить… Это были и простые люди, и бизнесмены, кто на велосипеде, кто на джипе… И это они поднимали наш дух. Огромное им всем спасибо. У нас и по сей день у входа в корпус стоит палатка с бесплатной едой и всяческой помощью от волонтеров и простых людей.
Медики БСМП благодарны волонтерам, которые привезли очень много. Фото предоставлено медиками
Палатка волонтеров до сих пор стоит возле БСМП.
Фото: Ольга ИВАШЕНКО
- Сейчас раненных и избитых людей к вам привозят?
- Сейчас уже мало, был поток, когда всех массово стали отпускать. Но мы все как на иголках. Уходя со смены домой, понимаем, что, возможно придется сорваться в любую минуту. Нам всем сейчас очень не хочется верить в возможность повторения того кошмара.
- Вы подписали открытое письмо медиков?
- К врачебным забастовкам отношусь неоднозначно. Я доктор. И позволить себе этого не могу. В том числе я не за горячие головы. Если горячее столкнется с горячим, мест для пострадавших может не хватить во всей нашей больнице.
- Вы не боитесь, что после выхода этого интервью у вас могут возникнуть проблемы и вы потеряете работу?
- Конечно, я переживаю. Я врач, и хочу им остаться. Но и не говорить я больше не в силах, как и многие мои коллеги. Каждый из нас для себя принял решение. Никаких собраний и совещаний по этому поводу у нас не было. Сейчас могу говорить только за себя. Я живу в этой стране и больше не могу мириться с тем, что здесь сейчас происходит.
ВАЖНО!
Круглосуточная горячая линия для пострадавших: +375 44 709-79-11.
Вы также можете подать заявку инициативе BY_HELP на получение единовременной материальной помощи по адресу: https://bit.ly/3gQmgbR
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Как действовать, если вас избили или пытали силовики? (читать)
«У врачей, которые приезжают с Окрестина и РУВД, руки трясутся»: медики в знак протеста вышли к больнице скорой помощи (читать)
«Самое страшное мы пережили в РУВД Минска»: что рассказывают задержанные на протестах, выходя из жодинского СИЗО (читать)
«У нашу камеру ён прыйшоў у трусах». Диджея, который включил в Киевском сквере «Перемен», держали в карцере без одежды и не давали спать (подробности)
«Голые парни стояли на коленях, руки за спиной, лбом в стену»: что увидела на Окрестина мама троих детей, которая сама оттуда попала в больницу (подробнее тут)
«Сын пошел забирать вещи на Окрестина и оттуда его не выпустили»: парня нашли в больнице с ЧМТ