Бывший вице-президент России Александр Руцкой: «Не знаю, что страшнее: расстрел парламента или безразличие народа»

Защитников Верховного Совета в студии представлял бывший вице-президент РФ Александр Руцкой. «Нападающие» - соратники президента Ельцина - предпочли спорить с генералом на безопасном расстоянии. По телефону.

Владимир Ворсобин (политический обозреватель «КП»): - Что, по вашему мнению, заставило Ельцина расстрелять собственный парламент?

Александр Руцкой: - Главный аргумент Бориса Николаевича - мы мешали проводить реформы. Возникает вопрос: какие реформы - направленные на обнищание населения страны? На расхищение народного достояния - природных ресурсов, заводов, фабрик? Выдающийся экономист Джон Кейнс по этому поводу сказал: «Переход к новым экономическим отношениям через приватизацию - это путь в нищету». И зачем тогда меня приглашали баллотироваться вице-президентом? Для того, чтобы я нарушил клятву, которую я принимал?

Ворсобин: - А разве, предлагая должность, вас не предупредили о гайдаровских реформах?

Руцкой: - Да, но завуалированно. Те же ваучеры, например, должны были быть именными с указанием личного счета, куда должны производиться перечисления владельцу. А потом это все отменили. Помните, привозят мешок ваучеров - и забирают Уралмаш. Привозят мешок ваучеров - и забирают горно-обогатительные, металлургические комбинаты, порты. Я тогда руководил межведомственной комиссией по борьбе с преступностью и коррупцией. Мы никого не подслушивали, ни за кем не вели наблюдение, мы просто анализировали документы, исходящие из администрации президента и правительства. И было видно, что внаглую воруют! Я неоднократно докладывал Борису Николаевичу, но все это, так сказать, сходило с рук.

ОХОТА НА СНАЙПЕРОВ

Ворсобин: - Кстати, вы обещали предоставить общественности чемоданы компромата…

Руцкой: - Я по этим документам сделал доклад на Верховном Совете. Я рассказывал, как порт Находка ушел за 120 тысяч долларов (цена, скажем, средненького автомобиля). Как ушел Ачинский глиноземный комбинат. Или такой пример: грузится залоговый фонд, золота 20 тонн - вот квитанция погрузки, накладная. А в Швейцарию прилетает почему-то 15 тонн. То есть 5 тонн испарились. Таких примеров я могу тысячи привести. И все это было задокументировано. Например, берут документ - 2 миллиона тонн нефти в обмен на 100 тысяч тонн куриных окорочков. Здорово, да? Теперь садимся и считаем, сколько стоят 100 тысяч тонн куриных окорочков и сколько стоят 2 миллиона тонн нефти. Куда ушла разница? И все эти документы лежали в сейфах в моем кабинете. А после того как меня арестовали и посадили в «Лефортово», эти сейфы были взломаны и все документы исчезли.

Михаил Полторанин (бывший министр печати России): - Согласен, Руцкой встал на сторону Конституции. Ельцин нагло плюнул на нее и растоптал. Но Руцкому можно записать в минус экстремизм. Ну хорошо, их давили, в «Белом доме» отключили свет, отключили туалеты. Там дерьмом заволокло весь дом. Но ведь люди подтягивались к парламенту. Еще пара дней - и режим Ельцина не устоял бы. Его противникам не хватило терпения, они кинулись в атаку - громить мэрию, «Останкино»... И тогда народ вздрогнул. Народ увидел, что может случиться гражданская война. И понял: ой, нам этого не надо. И они проиграли.

Руцкой: - Полторанин говорит, что выдержки не хватило. Да, нас спровоцировали! По Новому Арбату двигалась администрация, и из здания мэрии (бывший СЭВ), с верхних этажей, начали стрелять из автоматического оружия. При этом я стою у окна и вижу, как это происходит. Какими должны быть мои действия, когда внаглую стреляют по безоружным людям? Я не отрицаю, да, я дал команду захватить здание, поймать этих уродов и привести сюда.

Все пугают гражданской вой­ной! Никакой гражданской войны не было бы! Господин Полторанин, вспомните - когда правила «Демократическая Россия», сколько вымерло населения? Что демократы сделали с национальным достоянием страны? Растащили! Сколько людей власть вогнала в нищету, отобрав все сбережения? И если бы Верховный Совет победил в 1993-м, этой нищеты не было бы.

Сергей Станкевич (бывший советник президента Ельцина): - В период революции (а это все еще был революционный период) важны не только формальные нормы, но и историческая правота. Она в той ситуации была на стороне Кремля, потому что нужен был реформаторский прорыв. А ощутимо этому всему мешала старая советская система во главе с Верховным Советом. Конечно, в лагере «Белого дома» было немало приличных людей. Но вокруг этого лагеря группировались такие силы, которые потом, в случае победы «Белого дома», ввергли бы страну в хаос, это было совершенно очевидно. Достаточно посмотреть на их марши, их лица, их лозунги.

Ворсобин: - Да это были милые люди - антисемит Макашов, фашист Баркашов, а также отряды Терехова, Анпилов и т. д.

Руцкой: - Вот прицепились к теме - Макашов, Баркашов... Здание Верховного Совета окружено. Три кольца. Блокированы все выходы из метро. Колючая проволока. Каким образом через эти три кольца появились люди с антисемитскими лозунгами? Мы их туда привели? Но зачем? Как потом в этом хаосе контролировать положение? И потом, радикалов было незначительное количество. 200 - 400 человек. Но в здании парламента, да, появились лозунги, разжигающие межнациональную рознь…

«ТЕПЕРЬ МЫ ТОЛПА ИЛИ СТАДО БАРАНОВ»

Слушатель радио «КП» Антон: - У меня вопрос к Александру Руцкому. Что вам помешало остановить всю эту нечисть, которая в тот момент рвалась во власть? Такие, как Ельцин, Гайдар? Почему недодавили их?

Руцкой: - Не было народной поддержки. В самый ответственный момент лидер КПРФ Геннадий Зюганов говорит: пойду поднимать народные массы. И уехал с концами. Тулеев, губернатор Кемеровской области, тоже поехал поднимать шахтеров. И тоже исчез. А потом мы видим, выступает Геннадий Андреевич и рассказывает, что не надо поддерживать мятежников. Вот и все.

Сергей Филатов (глава администрации президента Ельцина в 1993 году): - Мы к «черному октябрю» шли очень трудным, длинным путем. С первых чисел января 1992 года, когда мы пошли на реформы, мы поняли - поддержки в Верховном Совете не будет. Они встали в оппозицию к этим реформам, на путь убийственной критики, настраивая против правительства общественное мнение. Страна находилась в таком тяжелом экономическом положении, что самое дорогое, что у нас было, - время. Но ушли в оппозицию глава парламента Хасбулатов, Руцкой... То есть шла охота за тем, чтобы завладеть властью. Президент принимает, на мой взгляд, абсолютно цивилизованное решение. Он не просто разгоняет их, а тут же объявляет о создании Госдумы и о выборах в парламент. Кстати говоря, большинство в этой Думе получила оппозиция. Получается - демократию никто не расстреливал…

Руцкой: - А что Филатов может еще сказать?! Он все это называет реформами. Откроем толковый словарь и попытаемся найти, что такое реформы - это путь к лучшему.

Ворсобин: - Но через испытания!

Руцкой: - Но проводились не реформы, а издевательство над народом! Тому же Филатову я не раз говорил - почему бы не провести приватизацию на конкурсной основе, поэтапно? Зачем государству парикмахерские, кафе, рестораны, пошивочные мастерские, дома быта? Давайте эту сферу на конкурсную основу. Человек выигрывает конкурс, получает в управление тот или иной объект бизнеса. Выполнив это, он становится собственником этого объекта, но в ипотеку, на протяжении, допустим, 15 - 20 лет, выплачивает его реальную стоимость. А деньги идут в федеральный фонд.

Но этого даже никто слушать не хотел. Филатов говорит, что Верховный Совет всячески мешал проводить реформы. И что получилось? В 1993 году ВС расстреляли. Через пять лет - дефолт. Верховного Совета не было, никто им не мешал. И куда делось национальное достояние страны, которое, если оценить при первом даже приближении, - это сотни триллионов долларов? Кто получил от этого что-нибудь? Я имею в виду население страны.

Ворсобин: - Возможно ли в России повторение октября 1993-го?

Руцкой: - Это исключено. Пропаганда постаралась так, что мы теперь деидеологизированное общество. Можно назвать его стадом баранов, а можно толпой.

Ворсобин: - А что хуже - расстрел парламента или народное безразличие?

Руцкой: - И то и другое плохо. Сегодня общественное мнение - это мнение тех, кого не спрашивают. А надо спрашивать.

КАК ЕЛЬЦИН ДИКТОФОНОМ В ЧЕРНОМЫРДИНА БРОСИЛ

Ворсобин: - Как вы сейчас относитесь к Ельцину?

Руцкой: - У него была очень сложная жизнь. Он не щелкопер, знаете, так по паркету проскользил - от юного барабанщика до генерального секретаря. Это сегодня у нас модно во власть идти с биографией из трех строчек: родился, учился, женился. А Ельцин прошел весь путь. Он вкалывал - прораб, мастер участка... Я относился к нему не то что как к старшему товарищу, а почти как к отцу. Вспоминаю один случай. Забастовка на ЗИЛе. Едем туда народ успокаивать с Виктором Баранниковым. Виктор Павлович доступно объяснил директору завода, чем он может закончить, если не выплатит зарплату. А я рабочим говорю: приедет Борис Николаевич, я его попрошу представить мою охрану Нечаеву (министр экономики. - Ред.). Дадим ему зарплату 3,5 тысячи рублей, и пусть на эти деньги проживет с семьей. Халдеи записали это все, подделали запись, и получилось: «Вот приедет Борис Николаевич, я ему дам свою охрану, пусть на 3,5 тысячи живет...» Сидим на дне рождения у Ельцина. Он говорит: как тебе не стыдно? Борис Николаевич включает диктофон и аж кровью налился. Тогда Баранников достает свой диктофон из кармана (он по службе всегда все записывает), и Ельцин слышит дословно, как это было на самом деле. Президент берет диктофон с фальшивкой и запускает им в Черномырдина. Виктор Степанович еле успел отклониться, диктофон в стену. Вдребезги... Думаю, свита, этот шалман, который назывался «коллективный Распутин», сделала его таким. Уверен, сам бы он никогда не устроил эту бойню в «Белом доме». Я знал его характер...