Виктор Плешак: Ваенга при знакомстве спросила: «А вы еще живы?»

Композитор Виктор Плешак (в центре). Фото: личный архив

В чем разница между пессимистом и оптимистом? Один говорит: культура вот-вот отдаст концы, а второй отвечает: сходи-ка ты в филармонию, послушай ораторию на «Песню о купце Калашникове». Загляните в афишу - 5 октября премьера.

- ЧТО ДЛЯ ВАС ЗНАЧИТ БЫТЬ ПЕТЕРБУРЖЦЕМ?

- Прежде всего - быть культурным, деликатным. Мы даже блокаду пережили благодаря культуре, человечности.

«ВЕРНИТЕ МУЗЫКУ В ШКОЛЫ»

- Что петербуржец, что ленинградец - это особая порода людей. Есть что-то особенное, и конечно, оно связано с культурой. Настоящего петербуржца сразу можно увидеть. Мое любимое место - Павловск. Там по воскресеньям гуляют петербуржцы.

- Вы отличаете «своих» от приезжих?

- У них вдохновенные лица. Они ходят в филармонию, капеллу... Есть филармоническое общество. Когда проходят фестивали от Союза композиторов, люди ломятся, яблоку негде упасть.

- Еще бы молодежь ходила...

- Нельзя сказать, что молодых совсем нет. Все зависит от воспитания. Культуру необходимо прививать с детства. Помню, в пору моего студенчества в консерватории была «музыкальная суббота», я рассказывал о Прокофьеве, Шостаковиче, Стравинском... Чаще это бывало в институте Герцена. Вот те люди, которые тогда приходили, наверняка потом стали посетителями филармонии.

- Как детей приучить к классике?

- Да просто надо, чтобы в школах были уроки музыки. Необходимо с детского сада начинать музыкальное образование. Как-то у Познера в гостях был Валерий Гергиев. Ведущий спрашивает: «Что вы скажете, когда предстанете перед Богом?» Гергиев ответил: «Попрошу, чтобы вернули музыку в школу!»

- Петербуржцы более музыкальны, с тонким вкусом?

- Когда бываю за границей, всегда испытываю чувство гордости: у нас не хуже, а во многом даже лучше. Есть филармония, капелла, консерватория, Мариинский театр... И лучшая, я считаю, композиторская школа. Нужно только все это пропагандировать.

Я большой патриот нашего города, нашей культуры и музыки. И я оптимист.

«ИСКУССТВО ВЫЖИВАЕТ, КАК МОЖЕТ»

- Вас не трясет от песен типа «Ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже»?

- В ресторане, когда гости уже в хорошем настроении, - пожалуйста, все что угодно. Но этого не должно быть в эфире.

Раньше было постановление: музыка из ресторанов невысокого пошиба не передавалась по СМИ. Она жила своей жизнью. А сейчас низовая культура наверху, устраивает концерты даже в Кремлевском дворце.

- А высокая культура...

- ...наоборот, где-то внизу. Общество и государство не очень расположены к серьезному искусству: выживайте, как хотите.

Самое ужасное, что имена композиторов ушли из сознания людей. На днях смотрел по каналу «Санкт-Петербург» концерт «Весна романса». Я уже десять лет автор заставки этого проекта вместе с замечательным поэтом Альбиной Шульгиной. Вижу подпись: «композитор Арно Бабаджанян, стихи Андрея Вознесенского». Притом что Бабаджанян писал совсем в ином стиле.

Другой пример. По радио звучит песня, которую уже тридцать лет любят люди: «Ведь мы же с тобой ленинградцы». Ее сейчас Ваенга поет, а первым исполнителем был Герман Орлов. И тоже называют совсем других авторов! Вышел диск песен о «Зените» - авторов нет. Юрий Охочинский исполняет песню «А стадион шумит». Как будто он сам ее написал, а вроде и не автор. Таких примеров много. Вот это меня бесит - полное незнание и нежелание узнать.

- А что же так композиторов не уважают?

- В новом мюзикле «Мастер и Маргарита» шесть авторов! Кто знает хоть одного из них? Раньше были Дунаевский, Кальман, Оффенбах, Штраус...

- Сейчас звезды - исполнители.

- Им все и приписывается. «Из репертуара Эдиты Пьехи»... А ведь и Алле Пугачевой лучшие песни писали профессиональнейшие композиторы. Хорошо, Корнелюк и Газманов сами сочинили и сами исполнили.

Был смешной случай. Елена Ваенга спела мою песню «Ленинградки». Она не знала о моем существовании. И вдруг мы оказались в одном жюри. Я прошу: познакомьте меня с ней, все-таки она мою песню исполняет. Ваенга мне и говорит: «Ой, а вы разве живы?» Но к Лене у меня претензий нет. Слава богу, что поет. Я был в БКЗ на записи для телевидения, она спела «Ленинградок» - зал встал. Из-за песни, а не потому, что Ваенга. Это дорогого стоит. И хотя меня будто и нет, я был рад.

А вот когда ее диск с этой песней выпустили и узнали, что я автор, то для меня специально сделали один диск с указанием авторства. Также больному Ленину делали один экземпляр «Правды», чтобы он не расстраивался.

«НАРОД СОСКУЧИЛСЯ ПО ВЫСОКОМУ»

- Тем не менее в филармонии аншлаги...

- В том-то и дело, что люди соскучились по хорошей музыке. Не все же бесконечные сериалы смотреть. С телевидения ушла академическая музыка. Ее можно послушать только в час ночи. И это большая боль.

- На вашего «Купца Калашникова» наверняка придут!

- У меня наступила, как я шучу, осень патриарха. Пишутся очень серьезные сочинения. До этого в оратории была премьера кантаты «Времена года», сейчас пишу «Сотворение мира» для хора и чтеца. А «Купец Калашников» - это была моя клятва с юности. Сказал себе, что только тогда буду себя считать композитором, когда напишу эту ораторию. Через пятьдесят лет клятву исполнил. Теперь я себя уважаю: все-таки сделал! И здорово, что нашел единомышленников в лице музыкантов оркестра имени Андреева. Они в меня поверили.

- Мы тоже очень рады!

- У меня сейчас такой этап - просветительский. В юности, когда я еще работал в Театре имени Ленсовета и много гастролировал по стране, писал о том, что видел, как акын.

Приехал в Мурманск - написал «Экипаж - одна семья», в Сибири - про Сибирь. А теперь я просветитель. В прошлом году была кантата о воцарении Михаила Федоровича на престол. Изучал исторические документы, написал либретто. Пропагандирую творчество Игоря Северянина. У него такие сильные, глубокие, серьезные стихи о России. Вот теперь «Калашников». Такая прекрасная стилизация под русские сказы. Лермонтов - наш гений!

- Вы быстро, говорят, его написали.

- За два месяца. Работал по двадцать часов. «Экипаж» в свое время написал на пять минут, правда, потом еще несколько раз проиграл, чтобы запомнить.

- Вам бы хотелось, чтобы и через сто, двести, триста лет вашу музыку помнили?

- Конечно, я на это надеюсь. Но пути неисповедимы. Даже Соловьев-Седой сказал, что написать популярную песню трудно, хотя ему это удавалось. А сейчас 250 каналов телевидения, радио, интернет... Как понять, что эта песня хорошая? Невозможно. Кто угодно называет себя композитором. Любую песню хоть сто раз прокрутят, только деньги плати. Но это не путь к бессмертию. Только время отберет то, что действительно заслуживает внимания. Остаются единицы из десятков, тысяч, сотен тысяч сочинений.

ОТКРОВЕННО

«Вместо колыбельных - арии»

- А что за история, как вас мама вместо люльки клала на рояль?

- Она была профессиональная артистка хора МПВО (местная противовоздушная оборона. - Прим. ред.). Чтобы не пропускать занятия, приносила меня на репетиции. Мне было несколько месяцев. Я внимательно слушал, не плакал, поэтому и говорили: будет композитором. Вместо колыбельных мама пела арии. А отец был военным, но очень музыкальным от природы человеком. Мог по слуху играть популярные в те годы песни. Играл на саксофоне, трубе. Так что гены в семье музыкальные.

- Ваши дети на рояле не спали?

- Два моих сына тоже композиторы. У старшего Сергея в ноябре будет сольный концерт в зале Яани Кирик. Младший Алексей тоже успешно работает. Недавно в Мюзик-Холле шел мюзикл про кролика Эдвардса, мы с сыновьями вместе музыку сочинили. Внучке Полине девятнадцать, она тоже очень музыкальная. Учится в московском университете на лингвиста, знает одиннадцать языков. Играет на рояле и гитаре, поет. В два года уже хорошо знала мое творчество. Помню, поступила в музыкальную школу. Приходит как-то с занятий заплаканная. Ей дали играть Генделя. Она и говорит: «Я думала, что только дедушка хороший композитор! А оказывается, и Гендель тоже!»