Самая большая коммуналка России: плесень для чиновников и замки на туалетных кабинках

Этой ванной комнатой пользуются одновременно 50 человек.

КОШАЧИЙ СЛЕД

Чтобы попасть на кухню самой большой коммунальной квартиры в Петербурге – и России - нужно пройти мимо внушительной кучки… Точнее – кучи, простите за натурализм, которые оставляют после себя плотно позавтракавшие кошки.

Откуда эта кучка взялась, жильцы до сих пор гадают. Пара килограммов (это навскидку) лежит в том месте, где раньше зияла дыра - тут пол обветшал и провалился. Лежит уже несколько дней, если не недель. Запах не чувствуется. Не потому, что его нет – просто плесень перебивает все прочие ароматы.

Первым под подозрение попадает рыже-белый кот – единственный четырехлапый абориген на всю квартиру. Но все обвинения в адрес усатого пресекают его хозяева. Уж больно чистоплотный он по жизни. И это, в принципе, готовы признать и прочие обитатели коммуналки.

Кто и зачем собирает в коридоре кошачьи экскременты - вопрос без ответа.

Но тогда кто?

- Может, хозяева принесли? Я не понимаю, - пожимает плечами местная жительница Татьяна Лобунова. Это именно она любезно пригласила меня погостить в огромной коммуналке на Детской улице, что на краю Васильевского острова в Северной столице России. А сейчас проводит короткую экскурсию по апартаментам.

Площадь квартиры – почти 1248 квадратных метров. И это не опечатка. Одна тысяча и еще 248 квадратных метров.

Я заглянула в список квартир на расселение в Петербурге. Встречаются коммуналки на 150, на 200, на 300 квадратных метров. Есть одна очень большая – почти 373 «квадрата», и она занимает в списке вторую строчку.

Но квартира на Детской улице – вне конкуренции.

ТАДЖИКАМ И НЕ СНИЛОСЬ

Услышав наши с Таней голоса, в коридор выглядывает Гуля. Наполовину туркменка, наполовину таджичка. 38 лет, четверо детей (в Петербурге живут только двое), собака и кот. Работает дворником. Постоянно улыбается, хотя живет в комуналке уже шесть лет.

- Ой, нехорошо как сделали. Так нельзя, неправильно! – качает головой Гуля. Втроем мы смотрим на кучу: в каком-нибудь европейском музее современного искусства она могла бы даже стать экспонатом.

Посокрушались – разошлись. Желание убирать за чужими людьми в коммуналке на Детской улице пропало давным-давно.

- Уберешь, помоешь – потом опять грязно станет, - философски рассуждает Гуля. – Вот я помою душ-туалет, остальные не помоют. А все равно пользуются. А я мою!

Гуля признается: на родине у себя таких коммуналок не видела. Будет что рассказать родне.

ИНОГДА ОНИ РАБОТАЮТ

Кресло-кровать, резиновые тапочки и кружку мне выделила Татьяна. Все прочее я захватила с собой из дома. Собственно, набор стандартный – помимо банных принадлежностей, взяла еще сковородку, кастрюльку и туристическую газовую горелку. Горелка – на черный день, если добрые соседи погонят меня прочь из кухни.

После экскурсии Татьяна уходит по своим делам, и я остаюсь одна. Отправляюсь в поход за горячим чаем. Обуваюсь (в коридор здесь в тапочках не выходят), беру кастрюльку и двигаю на кухню.

Готовить на общей кухне жильцы почему-то не любят.

Здесь пыль и тишина. Ни одна из трех древних электрических плит, ровесники тех, кто хорошо помнит Олимпиаду-80 в Москве, не работает. На замасленных стенах желтеет старинный плакат с натюрмортом.

- Надо смотреть, какая конфорка посуше – та и работает, - дает бесплатный совет заглянувший на кухню мужчина. – Вы попробуйте, они иногда включатся.

Как и все остальные, мужчина со мной не здоровается. Здесь вообще – никто ни с кем не здоровается.

- Люди просто устали друг от друга, - объясняет мне вечером Татьяна.

В общем, чай я вскипятила на газовой горелке. С электрическими плитами справиться не удалось.

ПЯТИМИНУТНЫЙ ДУШ

Примерно половину всей коммуналки занимают места общественного пользования, на местном языке – МОПы.

Две кухни, две душевых и два туалета – без этих МОПов жить непросто. Хотя на Детской улице и с ними – тоже непросто.

Душ, например, очень похож на тюремный – так же угрюмо, сыро и безнадежно. И он один.

Нет, когда-то в душевых было по четыре кабинки, но сейчас там нет даже кранов. Место леек и шлангов заняли стиральные машины.

В такой ванной не расслабишься.

А на полу у единственного душа – огромная лужа, в которой плавает доска.

Шторок нет, зато на двери имеется щеколда. Пока ищу место, куда сложить одежду и повесить полотенце, кто-то начинает дергать дверь снаружи.

Ладно, думаю, пяти минут мне хватит. Пристраиваю вещички на табуретку. Достаю мыло – стучат. Кое-как моюсь.

Заворачиваюсь в полотенце – кричат.

- Выйдите вы когда-нибудь или нет?

Еще не познакомившись с соседкой, я, кажется, вступила с ней в конфликт.

САМОЗАХВАТ УНИТАЗА

А впрочем, мне еще повезло. Раньше, чтобы попасть в душ, нужно было очередь занимать.

- Человек пять стабильно стояло по утрам, - ухмыляется Эльдар, мужчина лет сорока, с которым я познакомилась в коридоре.

- Что, прямо как в магазине?

- Как в магазине. И я стоял! А что делать? Раз пришел – закрыто, второй раз – закрыто. На третий ты уже просто встанешь и будешь ждать. А за тобой народ начнет собираться.

Эльдар в коммуналке живет уже почти десять лет. По местным меркам – ветеран. Но авторитет старожила подпортила операция по захвату унитаза. Да – он попросту взял и повесил замок на дверь одной из кабинок в туалете. Теперь им пользуется только Эльдар и его семья. Остальные думают: взламывать дверь или нет?

- Кто-нибудь вскроет, я уверена, - говорит Татьяна Лобунова. – У нас ни один замок долго не держится.

Эльдар в своих действиях ничего зазорного не видит. Он настаивает: это не самозахват, а приватизация.

Замок на двери туалетной кабинки успешно отсекает конкурентов в битве за унитаз.

- Я его один мыл. Долго мыл. А потом его разбили. Я плюнул, купил новый, но теперь это – мое. Понимаете? – щурится Эльдар.

- Но труба-то канализационная – она общая…

- Ну и что, что общая? – заметно напрягается Эльдар. – Я тут всем все объяснил. И всем все понятно.

Понятно, чего уж: было две кабинки, стала одна.

- Вы туда еще отопление проведите, - язвят жильцы, встречая «рейдера» в коридоре.

ДВЕРИ, КОТОРЫЕ ВСЕГДА ОТКРЫТЫ

Священное правило коммуналки на Детской улице – ничего не оставлять в МОПах. Ничего из того, что жалко потерять.

В огромной квартире – три двери на улицу. Нет домофона. И замков – простых, обычных замков – здесь тоже нет. Заходи, кто хочет.

И заходят! В коридоре изредка мелькают фигуры бездомных. Оттого в квартире у всех фобия «латентной антисанитарии» – совершенно неизвестно, кто сидел на стуле до тебя. Но я была готова к сложностям: захватила из дома синтетическую «сидушку» на ремне – такие берут в турпоходы.

Выходя на кухню, Татьяна Лобунова закрывает дверь на ключ.

Я ее прекрасно понимаю: в квартире постоянно что-то пропадает. На кухне и в коридорах нет холодильников. Масло, сыр и колбаса – охотники всегда найдутся. И не факт, что это будут бомжи.

- А в 2015 году из кухни стиральные машины пропали. Так и не поняли, кто это сделал, - признается Таня.

- Может, все-таки стоит повесить замки на входные двери? – не выдерживаю я.

- Мы предлагали жильцам скинуться. Но всем все равно.

ЧЕРНОБЫЛЬСКИЕ ИНТЕРЬЕРЫ

В коммуналке на Детской улице народная мудрость победила здравый смысл: общее – значит ничье. Коридор, кухня, ванная и туалет давно уже превратились в зону отчуждения.

В закутке кухни я, например, наткнулась на пустую бутылку из-под пива, чьи-то рейтузы и ботинок. В заброшеных комнатах, а есть тут и такие - рухлядь. Попадаются и книги, и виниловые пластинки, и даже фарфоровые статуэтки.

Интерьеры – чернобыльские. Кажется, люди покинули эти места давно и никогда не вернутся.

В одном из двух МОПов, который превратили в прачечную, чья-то летняя «резина» подпирают детское кресло для купания. Здесь же – бампер легкового авто.

В центре «места» красуется чугунная ванная. Из крана течет, поэтому под смеситель кто-то пристроил желтую губку для мытья посуды.

КАПРЕМОНТ НЕ УДАЛСЯ

Признаюсь, в самую большую коммуналку страны я ехала за приключениями. Мне даже было весело. Легко шутить, когда в твоем тылу – уютная квартира-студия с отдельным санузлом и кухней. И никто не приватизирует унитаз.

Но у жителей квартиры на Детской улице проблемы недетские. Они очень, нет - ОЧЕНЬ хотят отсюда уехать. И власти даже обещали помочь. Когда-то.

Правда теперь уже и не обещают.

В 2013 году гигантскую коммуналку признали аварийной. Жить здесь нельзя. Плесень «пожирает» стены, полы гниют и проваливаются, проводка может загореться в любой момент.

Всех жильцов поставили в очередь на получение новых квартир. Кое-кого даже расселили – 10 семей собрали вещички и умчались в свои отдельные квартиры. Прощались без слез, почти по-английски.

Места общего пользования украшают, как могут.

Но коммуналка по-прежнему значится в списках на расселение. Номер в очереди – 67. И он не меняется уже несколько лет.

Последние ордера выдали в 2015 году.

Нет, чиновники не забыли многострадальных обитателей квартиры номер 2. Они, наоборот, решили им помочь. И устроили в квартире… капремонт.

Жильцы, кстати, советуют писать это слово в кавычках.

- Старые унитазы выломали, новые поставили – страшные, явно использованные, - говорит Татьяна Лобунова. – В душевой сломали перегородки, зачем-то новые поставили. Дырки в стенах и полу залепили цементом. Все.

Трещины в полу «откапиталенной» душевой видны невооруженным глазам. Ремонт не удался настолько, что сами чиновники отказались принимать работы, а подрядчик куда-то подевался.

Жильцы уверены: все это затеяли с одной целью – вычеркнуть их из очереди на получение нового жилья.

Сейчас счастья ждут почти 50 человек. В прошлом году они подали иск в районный суд с требованием ускорить процедуру расселения.

- Иск не приняли, придрались к каким-то мелочам, - вздыхает Надежда Хондакова, прожившая в коммуналке почти треть века. – Мы обратились в Городской суд, там сказали, что районный суд должен принять иск. Но все по-прежнему – документы не приняли, дело не завели.

ПЛЕСЕНЬ ДЛЯ КОМИССИИ

Впрочем, кое-кому расселение не светит в принципе. Например, моей хозяйке Татьяне. По закону, на человека-очередника должно приходиться 15 квадратных метров. А у Лобуновой – почти 22.

Воображение рисует странную картину – всех расселят, и в гигантской коммуналке останется одна Таня. Апокалипсис.

- А я уже старенькая к тому моменту буду, - шутит она.

Хотя смешного вообще-то мало. Таня купила комнату шесть лет назад – непременно хотела поселиться на Васильевском.

В прошлом году стена, выходящая на улицу, начала мокнуть. И появилась плесень – черная, густая плесень, на которую даже мне, прошедшую огонь и воду репортерского ремесла, смотреть страшно.

- Мокрые обои я уже отодрала, чтобы клеем не дышать. А плесень не трогаю – хочу, чтобы комиссия зафиксировала в протоколе, - признается Лобунова.

ЛИЧНЫЙ ВЗГЛЯД

На верхних этажах этого дома, кстати, обычные – нормальные квартиры. Ну, не совсем обычные – место-то престижное, почти центр Петербурга. Вход у них отдельный с другой стороны дома, там, что «верхи» с «низами» практические не пересекаются.

Там, в своих уютных квартирах еще совсем недавно состоятельные люди красиво встречали Новый Год – с гирляндами и елкой.

Обитатели коммуналки тоже отмечали. Каждый в своем углу: Гуля, например, делала манты, Эльдар угощался селедкой под шубой… В гости друг к другу не ходили.

- Я выросла в коммуналке на Конногвардейском бульваре, но это было совсем другое, - говорит Татьяна Лобунова. – Там было тепло и уютно. Там люди жили. А здесь – пережидают. Здесь жизни нет.

Человек человеку – волк? Увы, в таких условиях, да. Простой пример. Мне к обеду понадобилась соль, среди Таниных запасов я ее не нашла, и рискнула постучаться в незнакомую комнату. Открыла сонная девушка лет 25.

- Простите, я вас разбудила?

- Что? Тебе? Надо? – грубо оборвала меня девица. За всю журналистскую практику никто не разговаривал со мной с таким презрением…

Уезжала я с тяжелым сердцем. Хотелось сделать что-то приятное для «узников» коммуналки. Замок им, что ли, подарить?

Но потом я прикинула: нужно выдать ключи 17 семьям. Один дубликат стоит 100 рублей. Итого – 1700 только на ключики. Плюс замок.

И я поняла причину всеобщего отчаяния. Пожалуй, это слишком большая коммуналка.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

1248 квадратных метров – общая площадь коммуналки

Около 500 квадратных метров – нежилые помещения, места общего пользования

33 комнаты

27 семей жило до начала расселения, сейчас осталось 17

50 человек живут в квартире сейчас

4 тысяч рублей – средний счет за коммунальные услуги

550 рублей платит каждая семья за «содержание» нежилых помещений

Смотрите больше фото в галерее: Самая большая коммуналка в России

СПРАВКА «КП»: ИСТОРИЯ ВОПРОСА

Дом, в котором находится самая большая коммуналка России, был построен в 1958 году. До 80-х годов там была поликлиника, затем отделение детской инфекционной больницы. А после помещения переоборудовали в Общежитие для иногородних медиков.

В комнатах жили по четверо, в основном – женщины. Они выходили замуж, рожали детей, разводились, но из квартиры вырваться не могли.

А после развала СССР общежитие перевели в жилой фонд. Вот так и получилась гигантская коммуналка. Администрация Васильевского района обещала расселить квартиру и в 2013, и в 2014, и в 2015 году. С тех пор – тишина.