Премия Рунета-2020
Санкт-Петербург
+9°
Boom metrics
Общество31 октября 2017 16:32

Прадедушка Дианочки Голенковой с рейса 9268: «Это боль наша. И больше ничья»

Супруги Садовские так и не дождались из Египта дочь, зятя и четырехлетнюю правнучку
Фото: Из семейного архива

Фото: Из семейного архива

Почтенный возраст принес Надежде Михайловне и Владиславу Валентиновичу Садовским такое испытание, которое и многим юным не под силу: вмиг пенсионеры лишились единственной дочери Виктории Голенковой, зятя Владимира и четырехлетней правнучки Дианы. Из родных у стариков осталась только Женечка, их внучка и мама Дианы. Своими чувствами накануне второй годовщины трагедии над Синаем Садовские поделились с «Комсомолкой»:

Надежда Михайловна: – Не живу, а просто существую!.. Мне уже 71 год. Если что случится…

Владислав Валентинович: – Прекрати! Ты не имеешь права даже думать об этом.

Н. М.: – Почему это с ними произошло? Ты знаешь?..

В. В.: – Хватит. Это боль наша. И больше ничья.

Н. М.: – Накануне у нас умерла собака. Прямо перед отъездом Дианочка спросила: «Баба, где Тема?» Я ей говорю: «На облачке катается». А она смотрит на небо и говорит: «Тема, Тема, я скоро тебя догоню!»… Нужно было соглашаться на операцию сустав менять – два года в очереди стояла. Если бы не отказалась, они бы не полетели. Но я подумала: пусть Дианочка на солнце побудет – ей как раз гланды удалили, а здесь погода мерзкая. Да и тетя была еще жива.

В. В.: – За тетей надо было ухаживать, хотя у нее, как у участницы войны, была бесплатная государственная сиделка. Надежда ездила к ней каждые два-три дня и не хотела ее оставлять надолго одну. Я не очень-то выездной, а один вообще никуда не выхожу – сердце. Дети просили не беспокоиться, зять обещал проведывать тетю, но Надежда волновалась: справятся ли? К тому же все это было накануне тетиного дня рождения – ей должно было исполниться 92 года.

Надежда от операции отказалась. Дети смогли взять Дианочку с собой и уехать. Они хотели дать возможность дочери отдохнуть: Женя как раз оканчивала институт – у нее была преддипломная практика… Тебе не нужно об этом думать, связи тут нет! Все равно они бы полетели, просто другим составом.

Фото: Из семейного архива

Фото: Из семейного архива

Н. М.: – Дианочка так радовалась: «Баба, я на море еду». Операцию я не сделала до сих пор… В тот день проснулась утром, часов в семь, подняла голову – и мне показалось, что на потолке нарисованы три ангела. Поднялась, стала собираться к тете, чтобы отвезти продукты. Проходя с сумками мимо своей любимой церкви – Николая Чудотворца на Крюковке – подумала: «Извини, Николушка, на обратном пути зайду, свечки поставлю». И тут же позвонила мужу спросить, приехали ли. А он сказал, что самолет пропал с радаров. Добежала до тети, включаю телевизор. А так это все…

Поехали с Женечкой в аэропорт. Она все утро готовилась к встрече. От тети скрывали. Но она все равно узнала и на девятый день умерла…

В. В.: – Меня в больницу увезли 2 ноября. А через две недели после этого оторвался тромб. За два года две операции на сердце. Готовлюсь к третьей.

Н. М.: – Дианочка так любила куколок (Надежда Михайловна показывает на десяток кукол на своей кровати, стены до потолка увешаны фотографиями. – Прим. ред.). Перед сном возьму, посмотрю – и как будто с ней пообщаюсь… Все говорят: забудешь. Но на небо посмотришь, на землю посмотришь. И как это можно забыть?! Это была наша единственная дочь, наша единственная правнучка. Не знаю, как Женечка вообще все это перенесла. Ведь, кроме нас и подруг, у нее никого не осталось.

Фото: Из семейного архива

Фото: Из семейного архива

В. В.: – Женя была в ужасном состоянии, просто некоммуникабельна. Года полтора она была практически неконтактна. Со мной общаться еще как-то могла, а с бабушкой – очень тяжело: когда две ужасные боли встречаются – становится только хуже. Иногда Женя срывалась на крик, прося бабушку сдерживать эмоции. Ведь ей и так больно. Даже на кладбище ходили в разные дни.

В последние месяцы – более-менее. Общается с подругами. Много работала с врачами. Она мало что нам говорит, а мы и не можем спрашивать: узнаем от подружек.

Н. М.: – Третью неделю у нас живет котенок, Сонькой назвали. Закрывала дачу, слышу мяуканье. Гляжу, а на подоконнике, спасаясь от собак, повис котенок. Сунула его за пазуху и привезла домой.

В. В.: – Сначала речь шла о пристройстве, ведь в нашей «однушке» и так собака и кошка.

Н. М.: – Но потом решили оставить. Думаю, это дети прислали: они были кошатниками. Просыпаюсь каждый день в пять часов утра, думаю: вот они еще живы, собираются, поднимаются по трапу. Котенок тоже просыпается и целует меня. В семь быстро встаю и иду гулять с собакой…

На даче копаюсь сама. Женечка ни разу за два года не ездила: там все напоминает. Вовочка построил мастерскую, везде Дианочкины игрушки, песочница.

В. В.: – Эта рана не заживет, это точно. Это до конца. Все наше беспокойство – только о Жене. Она молодая, ей 26 лет. Нам просто хотелось бы успеть увидеть, как она вернется к жизни. Этим и живем. Нас поддерживает забота друг о друге и ожидание звонков от Жени.