Друг поэта Михаил Мильчик: Мы понимали, что Бродский – гений, но он всегда вел себя, как простой человек

Иосиф Бродский умер 28 января 1996 года.

Фото: Тимур ХАНОВ

В эфире радио «Комсомольская правда в Санкт-Петербурге» мы поговорили с его другом Михаилом Мильчиком о том, каким поэт был при жизни, и как идет работа над созданием его музея в доме Мурузи.

«НИКОГДА НЕ ДЕРЖАЛСЯ ТАК, ЧТО ОН ВЕЛИКИЙ»

- Михаил Исаевич, наверное, этот вопрос задают вам постоянно: чем Бродский уникален как личность?

- Во-первых, в поэтическом таланте - это самое главное. Во-вторых, в том, что он словно укреплял мосты между русской поэзией и англо-саксонской. Еще будучи в ссылке в Архангельской области, он изучал английскую поэзию. Начал переводить, и, по существу, оставался переводчиком почти до последних дней своей жизни. Причем не только с английского, но и с других языков. Эта его многогранность не могла не поражать. Он ведь не окончил даже средней школы, не говоря уже о высшей, но тем не менее преподавал русскую литературу и русскую поэзию в нескольких университетах США, читал лекции, выступал и был чрезвычайно образованным человеком. Но это образование – целиком его собственное достижение.

- Когда о вас говорят, что вы друг Иосифа Бродского, вы не смущаетесь? Вы ведь историк, специалист по архитектуре, Северу, а все равно говорят, что Михаил Исаевич Мильчик – друг Иосифа Бродского.

- Я себя так не называю, но отношения у нас были близкими на протяжении многих лет. Последний раз мы провели несколько дней в Венеции в 1993 году, когда снимался фильм «Прогулки с Иосифом Бродским». А начало нашего знакомства уходит в 1960-е. Но пусть каждый называет так, как ему кажется правильным.

- В вашей книге «Венеция Иосифа Бродского» есть уникальные фотографии поэта. Как вам удалось их собрать?

- Во время съемок фильма, мы проводили вместе дни напролет. Потом съемочная группа и друг Иосифа Евгений Рейн улетели в Россию, и мы еще полтора дня были вместе. Все эти дни в моих руках был фотоаппарат. И я снимал, снимал много. Но в книгу я включил и фотографии других друзей Бродского, потому что каждый видел его по-разному. Это внесло заметное разнообразие в его облик, потому что его снимали разные люди, в разное время года, с разным настроением, в разном возрасте, и все это создало такую многогранную и, с моей точки зрения, интересную книгу.

Музей Бродского.

Фото: Александр ГЛУЗ

- Вы понимали, что фиксируете эти события для истории?

- Конечно, еще до эмиграции Иосифа мы понимали, что это гениальный человек. Но на наши отношения это не влияло. Сам Иосиф никогда не держался так, что он великий, возвышающийся над всеми, а остальные где-то там внизу. Этого не было ни в Ленинграде, ни позже. Когда я фотографировал, я думал, как ни странно, прежде всего о себе. Хотел сохранить в своей памяти те самые дни, которые мы проводили вместе. Но одновременно я, конечно, понимал, что эти фотографии будут представлять интерес и для тех, кто заинтересуется Бродским уже через много лет после моей смерти.

ФОТО ДЛЯ БУДУЩЕГО

- Вы ведь фотографировали интерьер комнаты, в которой жил Бродский, именно в тот день, когда он покинул Россию. Зачем?

- Прежде всего, чтобы сохранить все детали для себя, поскольку с жильцом этой комнаты меня связывало очень многое. Но уже тогда я работал в научно-реставрационных мастерских, будучи историком архитектуры, и знал, как трудно восстанавливать давно исчезнувшие интерьеры.

- А был уже проект музея?

- Никаких проектов не было, и никому в голову не приходила идея каких-то музеев. Но тем не менее, мы понимали, что имеем дело с личностью незаурядной, что она не может исчезнуть из жизни нашей страны, из жизни российской поэзии. Я думал о том, что через много десятилетий возникнет вопрос о музее, и мне хотелось помочь неведомым музейным работникам.

- Что сейчас находится в квартире, где жила семья поэта?

- Полноценного музея там нет. В коммуналке продолжает жить одна соседка. Она провела в этой квартире почти всю жизнь, была здесь еще при Бродском, и она не хочет уезжать. Дело даже не в деньгах, ей предлагали очень приличные суммы. Думаю, ее привлекает то внимание, которое она время от времени получает. Тем не менее, хоть музея формально и нет, наш фонд несколько раз в месяц проводит мероприятия: экскурсии, литературные вечера, показы фильмов, встречи с интересными людьми, особенно теми, которые так или иначе знали Бродского. Так что это пространство «полутора комнат» живет. Но сделать полноценный музей в этих полутора комнатах, к сожалению, невозможно.

Комната, в которой жил Бродский. Фото: Михаил МИЛЬЧИК

- Почему?

- У музея должны быть дополнительные помещения для хранения фондов, работы научных сотрудников, подсобных помещений, гардероба.

- То есть мы все говорим о музее, а, по сути, музей невозможен?

- Без дополнительных площадей невозможен. Но примерно год назад ко мне обратился один из директоров крупной строительной фирмы, Максим Левченко, с предложением создать музей. Ему не нравилось, что Бродский известен, интерес к нему среди молодежи большой, а музея нет. Я ответил, что площадь не позволяет нам его открыть. И тут выяснилось, что соседняя квартира продается. И Максим купил ее на свои деньги, чтобы объединить с коммуналкой Бродских, и создать музей.

- То есть у нас вот-вот будет настоящий музей?

- Да, теперь площадь позволяет это сделать.

- В одном из интервью Бродский высказался так: «Благодарю КГБ за ссылку, которая стала просветлением, дала импульс творчеству». Вы специалист по северу, а чем север так манит Бродского?

- Я вам скажу даже больше: незадолго до ареста мы с ним это обсуждали. Мне очень хотелось его вытащить на север. Я собирался на Печору, и мы уже почти договорились, но поездка не состоялась. А привлекали его несколько вещей: природа, существенно отличающаяся от пригородов Петербурга, люди, с которыми он довольно легко нашел общий язык. У него было достаточно свободного времени, чтобы заниматься тем, чем он хотел. Прежде всего, английским языком и переводами. Неслучайно этот период его жизни и творчества был очень насыщенным.

КОМПЕТЕНТНО

Павел КОТЛЯР, историк, главный редактор проекта «Бродский онлайн»:

- Наша главная совместная задача – создать музей, в который людям захочется возвращаться. Поэтому важную роль будут играть не только мемориальные комнаты Иосифа Бродского, но и так называемое новое пространство, где будут оборудованы и библиотека, и лекционные помещения. Там можно будет проводить разные мероприятия, устроить литературное кафе, читать книги с видом на Спасо-Преображенский собор. Мы хотим, чтобы в музее было много личных вещей Бродского, которые бы отражали разные этапы его жизни и творчества. Но пока еще есть юридические и бытовые тонкости. Поэтому пока музей будет скорее местом для временных экспозиций, выставок, лекций, театральных представлений.