Гонорары в шесть рублей, молодая Эдита Пьеха и свирепая цензура: как снимали новогодние программы в СССР

Телепраздники в СССР отличались маленькими бюджетами, но зато огромной фантазией. Фото: ТАСС

Думаете, по телевизору на Новый год всегда крутили «Иронию судьбы» и «Голубой огонек»? Ошибаетесь – у советского зрителя выбор праздничных программ был куда богаче. Начать хотя бы с того, что «Огоньков» вообще-то было два, а до 1962-го года звание главного «телепраздника» страны носила совсем другая передача. Как снять новогоднее шоу с бюджетом в три копейки, сколько получали за выступления в «Голубом огоньке» звезды первой величины, и чем удивляла народ сельскохозяйственная редакция Центрального телевидения – рассказывает «КП-Санкт-Петербург».

ПРИПОДНЯТЬ ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС

- Сейчас уже мало кто помнит, но вообще-то вплоть до 1962-го года «Голубой огонек» вовсе не был новогодней программой! – рассказывает телевизионный и театральный режиссер, почетный профессор Петербургского Гуманитарного Университета профсоюзов, Заслуженный работник культуры России Валентин Сошников. – Это был просто большой концерт, который показывали по телевизору весь год, по субботам и воскресеньям.

Студия к Новому году украшалась просто: не было сложных декораций и тонн разноцветных конфетти. Фото: Государственный фонд телевизионных и радиопрограмм

Главных же праздничных программ на ЦТ было две: «Песня год» и «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Последнюю всегда ждали с особенным нетерпением. Ночь с 31 декабря на 1 января была чуть ли не единственной в году, когда железный занавес чуть-чуть приподнимался, и советский зритель мог увидеть, а как оно там, в далекой «загранице». В том числе и в капиталистических странах – по особому согласованию с Главной редакцией музыкальных программ в передаче в свое время появлялись даже такие «идеологически нестабильные» коллективы, как The Beatles и Deep Purple. Правда, было и одно обязательное условие: «Мелодии и ритмы…» всегда выходили после полуночи, чтобы их не могли увидеть и услышать дети.

С 1962-го все более-менее встало на свои привычные места, а главной новогодней программой сделался «Голубой огонек». Хотя вообще-то «Огоньков» изначально было два: московский и ленинградский. И какой пользовался у зрителей большей популярностью – большой вопрос.

ДЕКОРАЦИИ ИЗ НИЧЕГО

Ленинградский «Голубой огонек» сегодня почти забыт – даже архивных видео и фотографий практически не осталось. А ведь когда-то его ухитрялись делать ярким и по-настоящему праздничным без сложных декораций и многомиллионных бюджетов. Отсутствие колоссальных денежных вливаний режиссеры и постановщики компенсировали выдумкой и мастерством.

- Как правило, мы выставляли в студии несколько столов и накрывали их нарядными скатертями, - вспоминает заслуженный деятель искусств России, режиссер-постановщик более чем 7 000 телепрограмм, в прошлом главный редактор Ленинградского телевидения Ирина Тайманова. – Вешали в качестве фона синюю ткань. А после начиналось самое интересное. Дело в том, что синяя ткань служила прекрасным фоном для рирпроекции – это такая техника комбинированной съемки. На стены и скатерти мы проецировали все, что хотели – от видов Санкт-Петербурга до красот Парижа и Лондона. И создавалось впечатление, что артисты у нас поздравляют страну на фоне разводных мостов, Эйфелевой башни или огней Нью-Йорка. К тому же у нас были прекрасные декораторы! Захотелось чего-то посложнее – пожалуйста, нам сделали маленький макет хрустального замка. Мы ставили его прямо перед камерой – и вот уже картинка: Эдита Пьеха в роскошном вечернем платье, перед ней хрустальный замок, а позади - потрясающей красоты фейерверк. Бюджет – копейки, что по тем временам, что по нынешним. А впечатление, будто мы снимаем в богатейшей студии.

Вот так, например, выглядел новогодний "концерт-калейдоскоп", показанный по ТВ в 1965-м году. Фото: Государственный фонд телевизионных и радиопрограмм

Точно так же – изобретательно – подходили к постановке творческих номеров. Однажды все та же Эдита Пьеха исполняла на ленинградском «Голубом огоньке» песню «Вальс при свечах». Чтобы создать у зрителей ощущение настоящего волшебного новогоднего бала, перед каждой из четырех камер, с которых велась съемка, поставили по трехрожковому подсвечнику. Дальше операторы придумали схему движения – и за счет наложения картинки получилось, будто свечи сами по себе «вальсируют» вокруг поющей Пьехи.

- Или вот – для замечательной оперной певицы Галины Вишневской мы придумали номер, в котором соединялись вода и пламя, - продолжает Тайманова. – Чтобы добиться нужного эффекта, в одном эмалированном тазу мы жгли старые газеты, а в другом плескалась подсвеченная вода Дальше – опять же, дело правильно подобранного ракурса. Получилось, что в кадре у нас Вишневская стоит как бы между двух стихий – с одной стороны у нее трепещет открытый огонь, с другой – бежит вода. Вот и все. Грамотный подход – и не нужны никакие огромные бюджеты.

МОЛОДАЯ КОРОЛЕВНА И РАБОЧИЙ ПАРЕНЕК

То же самое касалось и гонораров артистов. Это сейчас за съемку в новогодних программах платят бешеные деньги. В 70-х-80-х ничего подобного не было и в помине. Звездам – даже первой величины – платили концертную ставку. За один «Голубой огонек» Эдита Пьеха, Иосиф Кобзон, Эдуард Хиль и другие в зависимости от «калибра» получали от шести до двадцати рублей. Позже, уже на подходе к середине восьмидесятых, после очередной денежной реформы эти суммы выросли до 120-300 рублей - ровно в два раза больше средней столичной зарплаты. Рост, впрочем, был чисто номинальным - покупательная способность-то осталась прежней.

К слову о звездах. Ленинградский «Голубой огонек» стал настоящей «взлетной площадкой» для множества легендарных артистов. Так, например, уже упоминавшаяся Эдита Пьеха дебютировала на телевидении именно в этой программе.

Молодая Эдита Пьеха была настящей королевой ленинградских "Голубых огоньков". Фото: Государственный фонд телевизионных и радиопрограмм

- Она выступала у нас в составе эстрадного ансамбля «Дружба», которым руководил Александр Броневицкий, - вспоминает Тайманова. – Молоденькая, нескладная, в скромной белой блузочке и черной юбочке, пела замечательную веселую песенку про червонный автобус. Потом у нее появились роскошные новогодние туалеты, она стала нашей молодой королевной, и без нее не обходился уже ни один «Голубой огонек».

Еще одним постоянным гостем первой студии стал молодой выпускник ленинградской консерватории, создавший себе образ простого рабочего паренька – Эдуард Хиль. Его коронными песнями были «Песня о друге» («Если радость на всех одна…») и знаменитый вокализ «Я очень рад, ведь я наконец возвращаюсь домой».

- А еще Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, Людмила Сенчина, похожая на сказочную принцессу – тоненькая, стройная, с двумя ямочками на щеках – и многие, многие другие, - продолжает Ирина Тайманова. – Настоящие звезды, которые оставались легендами для многих поколений – и остаются до сих пор.

ВЫГОВОР ЗА БОРОДУ И СКАНДАЛ НА «АВРОРЕ»

Впрочем, не все проходило гладко. Так, например, однажды знаменитый Аркадий Райкин дерзнул похвалить в эфире спектакли режиссера Георгия Товстоногова. Это не понравилось секретарю обкома партии Григорию Романову, который считался «хозяином города» - и Таймновой, ответственной за ту злополучную программу, объявили выговор и понизили зарплату.

- У нас же была настоящая свирепая цензура! Все сценарии – и в том числе сценарии новогодних программ – проходили сразу несколько проверок, - отмечает наша собеседница. – Для этого существовала целая особая служба: редактор по идеологии, редактор по языку и так далее. Вот, например, у того же Райкина была такая реплика: «Надо бы повысить мужьям зарплату, чтобы их жены могли заниматься воспитанием детей». Ну ничего же страшного, правда? Но нет – эту реплику полностью вырезали из программы. Кого-то переодевали – замечательному артисту балета Михаилу Барышникову, например, потребовали сменить свитер на строгую рубашку, а длинные волосы собрать и заколоть заколкой. А однажды мне объявили выговор за то, что некоторые солисты хора Ленинградского университета носили бороды! Одним словом, творческая свобода – творческой свободой, а идеологический надзор – идеологическим надзором.

Еще одной звездой был Эдуард Хиль. На телевидении он воплощал образ простого паренька из народа. Фото: Государственный фонд телевизионных и радиопрограмм

Наличие жесткой цензуры – причем, разумеется, не только на Ленинградском ТВ, а в принципе по всей стране – подтверждает и Валентин Сошников. По его словам, сценарии, утвержденные всеми начальниками, в среде телевизионщиков назывались «железными». Малейшее отступление от согласованного текста – и редактора мог ждать выговор и штраф. А то и вовсе – увольнение без суда и следствия.

- Однажды случился такой эпизод, - вспоминает Сошников. – Мы устраивали телемост: ведущие находились в студии в гостинице «Ленинград», а корреспондент – замечательный Виталий Владимирович Вишневский – на палубе крейсера «Аврора». Он шел к тому самому орудию, из которого когда-то выстрелили по Зимнему, а когда дошел, командиру «Авроры» вдруг захотелось сымпровизировать. Он указал на пушку и спросил: «Что, стрельнуть?». Вишневский, конечно, выкрутился, ответил: «Не сегодня! А если сегодня – то только фейерверками!». Но скандал, конечно, был потом большой.

ОТ КУКОЛЬНОГО МИШКИ ДО БРАТЬЕВ СТРУГАЦКИХ

Впрочем, не «Огоньками едиными» жило телевидение под Новый год. Праздничных программ выходило великое множество – и причем все разные, не было никакого слепого копирования успешных схем и сюжетов. Так, например, большой популярностью у зрителей Ленинградского ТВ пользовалось «Молекулярное кафе» - передача о советской фантастике с братьями Стругацкими. В соседнем павильоне играла музыка, и слышался задорный смех – это развлекал детей кукольный медвежонок Римцимци. Он дебютировал в 1966-м году в черно-белой короткометражной сказке и так полюбился маленьким зрителям по всей стране, что стал традиционным «ведущим» праздничных программ. Ну а вдобавок ко всему этому – новогодние телеспектакли и телефильмы, концерты, праздничные новости и многое, многое другое.

- Тогда ведь что в Москве, что в Ленинграде на телевидении работало до 20 и больше редакций! – отмечает Сошников. – Была редакция информации, детских программ, программ для подростков от 14-то до 18-лет. Даже сельскохозяйственная редакция. И все они готовили свои новогодние программы. Сельскохозяйственная, например, делала, как бы сегодня сказали, обзор магазинов: что где можно купить и по какой цене. В преддверии праздника эта передача пользовалась огромной популярностью – всем ведь надо знать, что поставить на новогодний стол и на какой бюджет рассчитывать.

Главным принципом новогодних программ в СССР было разнообразие. Фото: Государственный фонд телевизионных и радиопрограмм

А благодаря самому Сошникову на советском ТВ появилась в том числе и первая интерактивная новогодняя программа. Называлась она «Добавочный 327», была ориентирована на подростков от 14-ти до 18-ти лет и представляла собой живой диалог между телезрителем и приглашенной звездой.

- Любой мог позвонить к нам в студию и о чем-то гостя спросить, - вспоминает наш собеседник. – Конечно, мы сильно рисковали, поэтому вопросы с позвонившими обсуждали заранее, до того, как вывести их в прямой эфир. Но знаете, за все годы не было никаких эксцессов – никто не позвонил пьяным, никто не пытался кого-то на что-то там спровоцировать или спросить что-то неприличное.

В «Добавочном 327» бразды цензуры тоже ненадолго отпускались. Так, однажды в студии появился коллектив «Поющие гитары» с юной Ириной Понаровской в качестве солистки. Правда, без небольшого эксцесса все же не обошлось: участники группы в то время носили длинные волосы. По требованию редактора музыкантам пришлось собирать их в пучки и смотреть строго в камеру, чтобы посторонних конструкций на головах не было видно. В общем, неудивительно, что в какой-то момент в студии прозвучал вопрос от донельзя удивленного зрителя: «А что, «Поющие гитары» подстриглись?»..

Одним словом, в 1970-х-1980-х в Новый год действительно было, что посмотреть по телевизору.

Одним словом, советскому зрителю действительно было, что посмотреть и послушать в новогоднюю ночь. Фото: Государственный фонд телевизионных и радиопрограмм

- В современном же «Голубом огоньке» - да и вообще в современном новогоднем телевидении - меня многое удивляет, - признается Ирина Тайманова. – Взять хотя бы те же гигантские бюджеты. Или то, что одна программа снимается по несколько месяцев. У нас на это уходило в худшем случае две недели! И у нас не сидели из года в год одни и те же звезды – мы постоянно кого-то искали, открывали новые имена. Так что новогодние программы должны делаться с первую очередь с душой и фантазией. Остальное – не так важно.