Земля, песок и тонны краски: как в блокаду укрывали памятники от вражеских снарядов

Медный всадник спрятали одним из первых.

Фото: ru.wikipedia.org

8 сентября 1941 года немцы взяли Шлиссельбург и блокировали Ленинград. Теперь город, ненавидимый Гитлером из-за одного его названия, был отрезан от путей снабжения и, по сути, стал фронтом. Постоянные авианалеты начались еще с середины лета, а уже в августе немцы вели по городу беспрерывный артиллерийский огонь.

Было решено оперативно замаскировать городские доминанты. И здесь власти действовали даже не во имя спасения культурных ценностей, а для того, чтобы не дать сопернику вести прицельный огонь, ориентируясь на шпили.

ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ПЯТЕРКА

Поначалу рассматривались самые разные варианты, как это сделать. Предлагали даже разобрать некоторые из них. Против этой идеи резко высказался главный архитектор города Николай Баранов. В итоге была принята концепция молодого архитектора Натальи Уствольской, которая предложила задействовать альпинистов. Собрали тех, кто был в доступности. Их имена сегодня хорошо известны: Михаил Бобров, Ольга Фирсова, Александра Пригожева, Алоиз Земба, Михаил Шестаков.

Шпиль Петропавловского и Исаакиевского соборов решили покрыть масляной краской, которой еще красят военные корабли. Она хорошо сливалась с ленинградским небом. Кроме того, такую краску можно было удалить химикатами без вреда для позолоты. Но вот остальные шпили и купола закрывали чехлами, потому что они были покрыты тонкими листами сусального золота, посаженными на клей.

Михаил Бобров почти до самой смерти в 2018-м ежегодно поднимался на шпиль Петропавловки.

Фото: Тимур ХАНОВ

Поскольку Исаакиевский собор и Адмиралтейство оказались в непосредственной близости от штабов Ленинградского фронта и Балтийского флота, начали маскировку именно с них. Проблем с восхождением на Исаакиевский собор не возникло, работа была закончена за десять дней, а вот со шпилем Адмиралтейства высотой 72 метра пришлось повозиться.

«Проникнуть внутрь шпиля, чтобы подвесить блоки, было практически невозможно, - вспоминал спустя много лет Михаил Бобров. - Деревянный каркас его сконструирован таким образом, что через него и руку не высунуть. К тому же деревянная основа покрыта позолоченными медными пластинами. Вбивать в это архитектурное чудо скальные крючья рука не поднималась».

В итоге использовали воздушный шар-прыгунок. Обычно к нему прицепляли сиденье и осматривали состояние аэростатов, а тут с его помощью повесили под основанием кораблика-флюгера веревку. По ней и поднялись альпинисты. Так удалось «одеть» шпиль в маскировку, а затем настал черед сшивать чехол бечевкой, что тоже было непросто делать на такой высоте.

Затем укрыли шпиль Инженерного замка высотой 67 метров. В самом здании располагался госпиталь, рядом - Русский музей, в Летнем и Михайловском садах - склады боеприпасов и ПВО. На этот раз, чтобы закрепить блоки, аэростат не понадобился. Альпинисты смогли подобраться к вершине и укрыть шпиль брезентом. Между тем началась зима. Ситуация с продовольствием стала катастрофической. Альпинисты получали лишь продовольственные карточки служащих, недоедали, но продолжали работать.

Ольга Фирсова во время работ.

Фото: Тимур ХАНОВ

ВЕТЕР, ГОЛОД, ПОДВИГ

«Перешли на Петропавловский собор, - вспоминал Бобров. - Сторож собора Максимыч иногда потчевал нас голубями, которых ловил на колокольне. Голуби вкусные, с нежным мясом, вороны пожестче».

Сильный штормовой ветер, голод и слабость, рвущиеся неподалеку снаряды сильно затрудняли работу на шпиле. Взять его удалось лишь с седьмой попытки, ведь при сильном ветре амплитуда раскачивания шпиля Петропавловского собора доходит до 1,8 метра.

В сильные морозы краска ложилась плохо. Альпинисты пытались прогревать поверхность паяльной лампой, но это не помогало. Альпинисты буквально жили в соборе, оборудовав спальные места под лестничными маршами, ведущими к колокольне. Это позволяло не тратить оставшиеся силы на дорогу от дома до собора.

Работать приходилось в основном по ночам: фашисты не хотели терять последний ориентир, поэтому днем обстреливали крепость шрапнелью.

В итоге с непростой задачей справились, но какой ценой! Двое из четырех отважных альпинистов погибли в блокадном Ленинграде той зимой.

ЗАКОПАЛИ ПО ГОЛОВУ

В отличие от архитектурных доминант, укрыть памятники было чуть проще. Обычно массивные статуи и скульптуры обкладывали барьерами из песка и досок. Они должны были смягчить ударную волну и принять на себя осколки. Одним из первых так «убрали» Медный всадник.

Затем пришла очередь Коней Клодта с Аничкова моста, ведь мост - стратегический объект, поэтому массивные фигуры перетащили в сад Аничкова дворца поблизости. И закопали, но не целиком, а только по шею. Постаменты же остались на месте, и сейчас любой турист, гуляющий по Невскому проспекту, может увидеть следы от осколков вражеских снарядов. Они остались там, будто шрамы.

При этом памятники великим русским полководцам - Суворову, Кутузову, Барклаю де Толли - решили оставить так, как они и были. По одной версии, посчитали, что их образы должны вдохновлять горожан на подвиг. По другой - просто руки не дошли. Осенью 41-го, когда враг уже вовсю рвался к городу, не хватало ни людей, ни ресурсов, поэтому укрыть все памятники сразу не успели. Например, сфинксов на набережной Невы укрыли только в 1943-м.

«ЕВА» ПОД НОГАМИ ФАШИСТОВ

Активно прятали и скульптуры в парке Петергофа. Немцы приближались к пригороду Ленинграда с огромной скоростью, времени было в обрез, поэтому вывести почти ничего не успели и решили спрятать произведения искусства в парке.

Известно, что скульптуры «Шахматной горки» зарыли недалеко от дворца. Немцам до них, видимо, не было дела, поэтому скульптуры пролежали там всю войну, считайте, побывали в оккупации.

В итоге удалось спасти от разграбления 57 из 63 мраморных скульптур. Причем самая драматичная история произошла со статуей «Ева». Когда Петергоф был освобожден, ее поначалу посчитали утраченной, ведь на месте, где ее зарыли, был немецкий блиндаж.

Целый месяц там происходили поиски архитектурных деталей беседок фонтана, но судьба самой статуи оставалась неизвестна. Уже было отчаялись, но в последний момент, будто бы повинуясь интуиции, решили еще раз поискать скульптуру на месте немецкой землянки.

Музейщики вскрыли пол в блиндаже и почти сразу под ним нашли фонтанную скульптуру. Немцы не докопали до нее буквально 20 сантиметров. Уже в 1948 году скульптура после небольшой реставрации вернулась на свое законное место.