Елена Сергеевна пережила в Ленинграде первую, самую трудную блокадную зиму.
Фото: Александр ГЛУЗ
НА ВТОРОЙ ЛИНИИ ОБОРОНЫ
Семья Спасских, в которой в 1934 году родилась Елена Сергеевна, до войны жила в Автово. Сейчас – не самый дальний спальный район. А в начале 40-х это была окраина города. И, разумеется, никакого метро там еще не было.
Собственно, дом 88 по проспекту Стачек, в котором маленькая Лена жила с семьей, был крайним. За ним начинались поля и леса.
- Из нашего окна видно было, как коровы пасутся, - вспоминает довоенные годы Елена Сергеевна, после замужества ставшая Тихомировой.
День, когда началась война, она помнит отчетливо, хоть ей и было тогда всего 6.
- Мы собирались уезжать на море, в Одессу. Паковали чемоданы, ждали отца с машиной, а меня пока отправили погулять во двор. Я помню, был теплый солнечный день, но с запада надвигалась темная-темная туча. И тут приехал отец. Мы узнали, что началась война, - рассказывает Елена Сергеевна.
Конечно, поездку отменили. Глава семьи, Сергей Константинович Спасский был начальником цеха на заводе имени Марти (сейчас – Адмиралтейские верфи). Он сразу же отправился на завод.
Вскоре ему пришлось покинуть Ленинград – по заданию руководства его командировали в Сибирь.
А Лена с мамой и бабушкой остались в городе. Уже в октябре их дом оказался на второй линии обороны. В окна квартиры поставили пулеметы.
Немцы стояли в Полежаевском парке, всего в трех километрах от дома Спасских. Жильцов эвакуировали – так Спасские оказались на Петроградке.
ЗАВАРИВАЛИ ХВОЙНЫЕ ВЕТКИ
Здесь и переживали первую, самую трудную блокадную зиму. Бабушка Лены скончалась в феврале 1942-го. Мама слабела на глазах.
- Наш сосед работал шофером на Дороге Жизни. Он помогал, как мог: привозил нам из поездок хвойные ветки – мы их заваривали кипятком и пили. Но мама все равно слабела. И в мае он решил отвезти ее в больницу, а меня отдать в приемник-распределитель, - рассказывает Тихомирова.
Эвакуированные дети на Алтае. Тихомирова - вторая справа, в самом верхнем ряду.
Фото: из личного архива
Мама с дочкой виделись в последний раз – Клавдия Федоровна скончалась в блокадном городе.
А ее Лену в октябре эвакуировали – вместе с другими обитателями приемника-распределителя повезли в Алтайский край.
Ехали через Волховстрой. Мост через Волхов немцы разбомбили, поэтому здесь пассажирам приходилось пересаживаться на паром.
Ночевали на берегу реки, в чьей-то избе. Утром детишкам принесли кашу. Но не наши, а пленные немцы.
- И некоторые ребята отказались брать из их рук еду! Ни в какую! Пришлось поварам объяснять, что кашу варили наши, а немцы ее только должны были отнести, - вспоминает тот случай Елена Сергеевна.
В СПИСКАХ НЕ ЗНАЧИЛИСЬ
Путь на Алтай занял 22 дня. В конце октября 1942 года она оказалась в детском доме 50.
В эвакуации Лена пошла на поправку, начала заниматься в школе. Ее жизни больше ничего не угрожало, но времена все равно были трудные, голодные. До Победы было так долго.
А самое главное – где-то далеко остались мама и папа. Никаких вестей от них не было.
Как позже выяснилось, состав, на котором ехала Тихомирова, не прошел по так называемым эвакуационным пунктам. И в списках эвакуированных ни она, ни другие пассажиры не фигурировали.
Александра Горбачева, 14 лет. Преподаватель - А.С.Ягодкина. Санкт-Петербургская школа искусств №10.
Фото: Александр ГЛУЗ
Для своих семей они на несколько лет исчезли бесследно. Сергей Константинович делал все, чтобы найти единственную дочку. Но нигде, ни в одном списке ее фамилии не было.
Так бы и осталась маленькая Лена сиротой, но помог счастливый случай.
ВСТРЕЧА
Уже после Победы, летом 1945 года жена брата Сергея Константиновича Спасского отправилась в жилконтору – нужно было получить какую-то справку.
Работница неудачно потянула одну из папок, соседняя упала на пол. Вылетел листок со списком эвакуированных на Алтай детей.
- Присмотрелись, а там – моя фамилия! Тетя побежала к отцу. И быстро выяснилось, где именно я нахожусь, - рассказывает Елена Сергеевна.
День, когда снова увидела папу, стал одним из самых счастливых в жизни.
- Мы, кажется, были в столовой. И тут мне преподавательница говорит: Лена, к тебе пришли. Я выхожу, смотрю – мой папа вдалеке стоит. Но он-то меня искал маленьких детей, ведь помнил шестилетней. А мне уже было 11, - смеется Елена Тихомирова.
ФОТОГАЛЕРЕЯ:
Великая Отечественная война глазами детей
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Ребенок блокады: «Дефицит всего. В первую очередь, родительской ласки»
Говоря о блокаде, 79-летний Герман Александрович Смирнов часто останавливается и будто покряхтывает: если бы слезы остались, наверно, плакал бы не только дыханием. В руках блокадника – канцелярская скрепка. То, во что она превратилась, теперь лежит у меня на рабочем столе. Так изогнуть кусок металла я, молодая и здоровая, не смогла бы (читать далее...)
Совет молодежи от детей блокады: Меньше роптать – больше познавать
Накануне Великой Отечественной семья Кадышевых жила в доме на углу Маяковской и Невского проспекта. Отец работал директором завода музыкальных инструментов. Мать заботилась о детях – восьмилетней Майе и четырнадцатилетнем Толе. Младшую готовили к школе. В первый класс Майя Федоровна отходила считанные дни: вскоре ее школу №207 эвакуировали (подробности)
Иван Краско о войне: Земля задрожала. Хотелось стать червяком и исчезнуть в норе
Самое яркое воспоминание того времени приходится на конец 1941 года. На Ленинград пошли вражеские самолеты.
- Рев стоял невообразимый, страшный. Небо было черным от немецких самолетов. Бабушка кричала: не ходи, Ванюшка, ложись! Фашисты сбросили три бомбы - хотели подорвать мост. Земля задрожала. Хотелось стать червяком и исчезнуть в норе (подробности).